Лежа на кушетке, Илиас позволял воспоминаниям свободно проплывать перед его глазами, всматриваясь в них, до тех пор пока они снова не исчезали в бесконечной тьме. Затем он поднялся на ноги и натянул на себя джинсы и рубашку.

Потянувшись к резному сундучку, Илиас достал оттуда дневник Хейдена и босиком прошел в небольшую прихожую. Услышав шлепанье его босых ног, в клетке под покрывалом забормотал Отис.

— Спи, спи, — мягко сказал ему Илиас, — у тебя была тяжелая ночь.

Отис замолк.

Илиас вышел на крыльцо, захватив коврик, и спустился по ступенькам в сад. Небо стало заметно ярче, отметин он про себя, и тумана совсем нет этим утром.

Дойдя до зеркального пруда, он расстелил на берегу коврик и уселся на него, открыв дневник на последних страницах.

«Сегодня утром я мельком подумал о последнем уроке, который я должен как-нибудь дать Илиасу, — писал Хейден. — Не знаю, хватит ли мне времени научить его этому. Ночью у меня опять были сильные боли в груди. Уже скоро река моей жизни вольется в бесконечное море.

Но Илиас молод и силен, и в отличие от меня его душа еще не тронута ледяным холодом глубинных вод. Он еще способен любить и жаждать жизни.

Когда он поймет всю глупость своего желания отомстить, он станет свободным. И тогда, я надеюсь, ему повезет, и он сумеет найти женщину, которая поможет ему постичь этот последний и самый важный урок. Я хочу, чтобы он понял: его истинное» я» нужно ему больше того, что сможет дать Тэл Кик Чара. Я научил его быть сильным, но чтобы познать настоящее счастье, он должен превзойти «Путь воды», должен научиться открыть себя для любви «.

Илиас закрыл дневник и взглянул на зеркальный пруд. Поверхность воды была такой же серой, как и рассветное небо, отражавшееся в ней. Не было ни единого признака волнения или ряби. Илиас долго смотрел на ничего не выражающую воду и обдумывал прочитанное.

Монотонный плеск набегающих на камни волн внизу, в бухте, и крики морских птиц заглушали звук шагов Чарити, но Илиас все равно почувствовал, когда она вошла в калитку сада.

Он чувствовал тепло ее присутствия точно так же, как и в тот первый день, когда она появилась в» Обаянии и достоинстве»с папкой в руке и приглашением присоединиться к ассоциации лавочников пристани Чокнутого Отиса.

Наблюдая, как Чарити открывает калитку и идет по узкой тропинке к ступеням у входа в дом, Илиас невольно залюбовался ею. Несмотря на тяжелое испытание, выпавшее на ее долю прошлой ночью, она выглядела свежей, бодрой и сияющей, как искрящиеся воды тропического моря. Илиас даже не пытался подавить свой голод и жажду обладания ею, которые с новой силой ощутил при виде Чарити. Не было никакой причины бороться против своего истинного «я».

— Чарити, я здесь, — окликнул он негромко молодую женщину.

Она повернулась на звук его голоса и нахмурилась, увидев Илиаса сидящим на краю пруда.

— Даже солнце еще не встало. Не кажется ли тебе, что несколько рановато для медитации на сырой траве?

— А по мне, так самое время. А почему ты поднялась чуть свет?

Чарити поморщилась, направляясь по дорожке к нему.

— Я спала не очень хорошо. Все тянуло прийти посмотреть, как вы с Отисом чувствуете себя.

— У нас обоих все прекрасно, Отис до сих пор спит сном праведника.

— Дэвис тоже еще в постели. Я оставила ему записку, сообщая, что пошла сюда завтракать. — Она остановилась рядом с Илиасом. — Что ты обдумывал сегодня утром? Пытался высчитать, сколько требуется мастеров Тэл Кик Чары, чтобы ввинтить электролампочку?

— Нет, — не замечая ее насмешки, ответил он.

— Илиас, тебе нужно работать над своим чувством юмора, — заметила Чарити.