‑ Погода чудесная. Давай проедем к берегу, а?

‑ Я задал тебе вопрос.

‑ Я отвечу.

‑ Когда?

‑ Не сию минуту.

Валландер свернул направо, к пляжу Моссбю. На парковке пусто, киоск на замке. Линда достала из сумки теплую кофту, надела, и они спустились на пляж.

‑ Помню, как мы гуляли здесь, когда я была маленькая. Это одно из самых ранних моих воспоминаний.

‑ Чаще всего мы с тобой гуляли вдвоем. Когда Моне хотелось побыть одной.

Далеко на горизонте виднелся корабль, держал курс на запад.

‑ Та фотография в газете… ‑ вдруг сказала Линда.

У Валландера больно сжалось сердце.

‑ Все уже позади, ‑ ответил он. ‑ Девчонка с мамашей отозвали иск. Все позади.

‑ Я видела другой снимок, ‑ продолжала Линда. ‑ В еженедельнике, который случайно попался мне в ресторане. Что‑то про инцидент у церкви в Мальмё. Ты якобы угрожал репортеру.

Валландер вспомнил похороны Стефана Фредмана. И растоптанную пленку. Выходит, кассета была не одна. Это происшествие начисто стерлось из его памяти. Ну что ж, он рассказал Линде про стычку с фоторепортером.

‑ Ты поступил правильно, ‑ сказала она. ‑ Надеюсь, и я поступила бы так же.

‑ Тебе в подобные ситуации не попасть, ‑ отозвался Валландер. ‑ Ты не полицейский.

‑ Пока нет.

Валландер остановился как вкопанный, посмотрел на нее:

‑ Что ты сказала?

Линда ответила не сразу, пошла дальше. Над головой кричали чайки.

‑ По‑твоему, я скрытничала, темнила. Ты не раз спрашивал, чем я занималась. А я не хотела ничего говорить, пока не приму окончательного решения.

‑ К чему ты клонишь?

‑ Я думаю стать полицейским. Подала заявление в Полицейскую академию. Полагаю, меня примут.

Валландер не поверил своим ушам:

‑ Это правда?

‑ Правда.

‑ Но ты же никогда об этом не говорила!

‑ Я давно думала об этом.

‑ Почему ты молчала?

‑ Не хотела говорить прежде времени.

‑ Мне казалось, ты решила заняться обивкой мебели.

‑ Мне тоже так казалось. Но теперь я наконец поняла, чего хочу. И приехала сказать тебе. Узнать, как ты на это смотришь. Получить благословение.

Они зашагали дальше.

‑ Очень уж все неожиданно, ‑ сказал комиссар.

‑ В свое время ты рассказывал, как сообщил деду, что хочешь стать полицейским, что принял решение. Если я правильно поняла, он ответил сразу.

‑ Даже не дослушал меня, сказал «нет».

‑ А что скажешь ты?

‑ Дай мне минуту, и я отвечу.

Она села на старое бревно, полузанесенное песком. Валландер отошел к самой воде. Ему даже в голову не приходило, что Линда вздумает пойти по его стопам. И он толком не понимал, как относится к услышанному.

Стоял и смотрел на море. Солнечные блики играли на воде.

Линда крикнула, что минута истекла. Валландер вернулся к ней.

‑ По‑моему, идея хорошая, ‑ сказал он. ‑ Ты наверняка станешь таким полицейским, без которых в будущем не обойтись.

‑ Ты действительно так считаешь?

‑ Честное слово.

‑ Я боялась этого разговора. Боялась твоей реакции.

‑ И совершенно напрасно.

Линда встала:

‑ Нам нужно многое обсудить. К тому же я проголодалась.

Они вернулись к машине, поехали в Истад. Валландер сидел за рулем, пытаясь осмыслить неожиданную новость. Он не сомневался, что из Линды может получиться хороший полицейский. Но сознаёт ли она, что это означает? Ведь ей придется жить под вечной угрозой, как ему самому.

Одновременно у него возникло ощущение, что решение дочери каким‑то образом оправдывает выбор, некогда определивший его собственную жизнь.

Ощущение было смутное, неясное. Но оно было и усиливалось с каждой минутой.