В зале Иштван был один, но из кухни доносился стук: кто‑то отбивал мясо. Откроются они только в одиннадцать. Валландер сел за столик в глубине зала. Дожидаясь, пока Иштван принесет кофе, он прикидывал, где девчонки в тот вечер сидели и пили пиво, прежде чем заказали такси. Иштван поставил на стол две чашки кофе.

‑ Редко заходишь. А если появляешься, то когда закрыто. Стало быть, нужна тебе не еда, а кое‑что другое. ‑ Иштван со вздохом развел руками. ‑ Всем требуется помощь Иштвана. То из спортивных обществ звонят, то из благотворительных организаций. То человек, надумавший открыть кладбище для животных. Всем требуются пожертвования. И все обращаются к Иштвану. А взамен обещают рекламу. Но как рекламировать пиццерию на собачьем кладбище? ‑ Он опять вздохнул. ‑ Может, и тебе пожертвование требуется? Может, Иштван должен материально поддержать шведскую полицию?

‑ С меня вполне хватит, если ты ответишь на несколько вопросов, ‑ сказал Валландер. ‑ В прошлую среду ты был здесь?

‑ Я всегда здесь. Но с прошлой среды много воды утекло.

Валландер выложил на стол фотографии. В зале царил полумрак.

‑ Взгляни. Узнаёшь их?

Иштван отошел с фотографиями к барной стойке. Долго всматривался в снимки, потом вернулся за столик.

‑ Кажется, узнаю.

‑ Ты слышал об убийстве таксиста?

‑ Жуткое дело. Уму непостижимо. Вдобавок молоденькие такие. ‑ И тут до Иштвана дошло: ‑ Так это они и есть?

‑ Да. И в тот вечер они были здесь. Постарайся вспомнить, это очень важно. Где они сидели? Одни или с кем‑то еще?

Валландер видел, что Иштван искренне желает помочь, напрягает память, и терпеливо ждал. Иштван взял фотографии и начал расхаживать по залу. Медленно, раздумчиво. Вспоминает своих посетителей, сообразил комиссар. На его месте я бы поступил точно так же. Главное, чтобы память не подвела.

Иштван остановился. У столика возле окна. Валландер встал, подошел к нему.

‑ По‑моему, они сидели здесь.

‑ Ты уверен?

‑ Вполне.

‑ Кто где сидел?

Иштван заколебался. Валландер ждал. Иштван обошел вокруг столика, один раз, потом второй. И, словно меню, положил на скатерть фотографии Сони Хёкберг и Эвы Перссон.

‑ Ты уверен?

‑ Да.

Валландер видел, что Иштван морщит лоб, пытаясь вспомнить.

‑ Тем вечером мне бросилось в глаза что‑то еще… ‑ сказал он. ‑ А запомнил я их потому, что усомнился, вправду ли одной из них исполнилось восемнадцать.

‑ Ей до восемнадцати далеко, ‑ сказал Валландер. ‑ Но это неважно, забудь.

Иштван кликнул некую Лайлу. Из кухни вперевалку притопала необъятная блондинка, буфетчица.

‑ Сядь сюда. ‑ Иштван указал на стул, где сидела Эва Перссон.

‑ В чем дело‑то? ‑ полюбопытствовала Лайла.

Она говорила на сконском диалекте, и даже Валландер с трудом ее понял.

‑ Просто посиди, и всё, ‑ сказал Иштван.

Валландер ждал. Иштван старался что‑то вспомнить.

‑ Тем вечером мне бросилось в глаза что‑то еще… ‑ повторил он.

В конце концов он вспомнил и велел Лайле пересесть на другой стул.

‑ Они поменялись местами. Точно.

Лайла вернулась на кухню. Валландер сел на то место, где в начале вечера сидела Соня Хёкберг. Оттуда он видел стену и окно, выходящее на улицу. Зал ресторана был у него за спиной. Пересев, он оказался прямо напротив входной двери. А поскольку колонна и шпалера, отгораживающая отдельный кабинет, закрывали ресторан, ему был виден только один столик. На двоих.

‑ Вон за тем столиком никто не сидел? Может, кто‑то пришел приблизительно в то время, когда девчонки поменялись местами?

Иштван задумался.

‑ А ведь верно. Пришел какой‑то парень и сел там.