Все подошли к окну, около которого он стоял. Через грязное оконное стекло был виден вертолет. Пилот стоял около него и курил. Снегопад продолжался, и снежинки, казалось, подхватывают сигаретный дым и влекут его вслед за собой на землю.

– Сюда, – еще раз повторил санитар и показал на мойку.

В одной из четырех немытых кофейных чашек кляксой расплылась капля крови.

И кровь была свежей.

На кухне было еще две двери. Рой подбежал к одной из них и дернул. За ней оказалась кладовая. В ней было пусто.

– Проверьте здесь, – крикнул он и кинулся ко второй двери.

За ней в обе стороны уходил мрачный коридор. Рой высунулся туда и услышал за спиной:

– Здесь внутри тоже кровь.

Рой быстро прикинул, где находится вертолет, и побежал по коридору влево. Метров через десять он остановился и осмотрел скучные бежевые обои. Кент догнал его, Рой поднес указательный палец к бледным красным пятнам на стене.

– У него кружится голова, – сказал Рой. – Он влетел в стену.

Вдвоем они бок о бок добежали до двери в конце коридора. Распахнули ее, и снежная буря ударила им в лицо. Они не сразу смогли снова начать дышать, еще дольше к ним возвращалась способность видеть. Снег кружился во всех мыслимых направлениях.

Они стояли на террасе, на которой от снега было расчищено не больше двух трех квадратных метров. Возможно, место для курения. Рой и Кент увидели недавние следы в глубоком снегу. Наверное, поблизости есть перила или балюстрада, откуда, вероятно, как то можно попасть на поле, где далеко слева еле еле виднелся вертолет.

Рой поднял пистолет, как будто предмет в поле зрения позволял ему лучше видеть, но из за этого его опередил Кент, уже спешивший по жесткому насту, балансируя и рискуя вот вот провалиться в снег. Он добрался до засыпанных снегом перил и перевалился через них. Поначалу глубоко увязнув, он сумел выбраться и сквозь все усиливающуюся метель разглядел движущийся силуэт. Это выглядело настолько странно, что в любой другой ситуации Кент остановился бы и поразмыслил над зрелищем. Но сейчас он был на охоте, и ничто его не остановило бы. Ничто не могло ускользнуть от него.

Даже этот ангел.

Ибо именно так все и выглядело. Расправленные крылья, белые на бескрайнем белом фоне, наводили на мысль о том, что удаляющаяся фигура в любой момент может подняться, одолев все законы природы, взлететь сквозь пургу и продолжить триумфальное шествие по бушующим небесам, а потом спуститься к Кенту и с типичной для Сэма Бергера победной улыбкой увернуться, ускользнуть за пределы досягаемости, проплыть между снежинок и исчезнуть вдали.

Но этого не произошло. Силуэт приближался к Кенту. Нет, это Кент приближался к силуэту, это Кент выигрывал гонку и уже мог разглядеть его. Он видел на снегу узкий, тянущийся за беглецом кровавый след и шел по нему. Он уже настолько приблизился к крылатому силуэту, что почти мог дотянуться до него рукой.

Кент быстро оценил ситуацию. У него есть шанс, единственный шанс. Он выбирал момент, когда сможет броситься на беглеца, но стоило ему начать отталкиваться обеими ногами, как у того, кажется, удвоилась энергия, и он отдалился на расстояние, не позволяющее его схватить. Он обернулся, и Кент увидел обращенное в его сторону белое лицо и взгляд, как будто впервые видевший Кента. Словно и не было никакой жестокой драки в квартире Молли Блум в тогда еще бесснежном Стокгольме.

Казалось, что это совсем другой человек. Мумия. И эта мумия подняла забинтованную правую руку, как будто хотела застрелить Кента из пальцев.

Из за этого мумия сделала неверный шаг, и внезапно нужный момент настал. Кент снова оттолкнулся обеими ногами от этого кошмарного снега, прыгнул и схватил хлопающее крыльями существо за руку, повалил на наст, который тут же проломился. Они оказались лицом к лицу в глубоком снегу, и Кент заломил беглецу руку, применив запретный прием, впечатал гада лицом в снежную перину.