Заинтересовавшись этой деталью, она попросила Джеффри позвать медсестру.

Тот, ничего не ответив, резко повернулся к Уайту и приказал:

— Снимай халат.

— Но это вовсе не… — начала было Сара, но замерла на полуслове.

Уайт сбросил халат на пол, и их взорам предстала вытатуированная на его животе большая свастика. На груди красовался выцветший портрет Гитлера, которому отдавала честь шеренга эсэсовцев, изображенная слева.

Сара смотрела как зачарованная, не в силах пошевелиться.

— Что, нравится? — нагло ухмыльнулся Уайт, и тут же отлетел к стене от затрещины Джеффри.

Сара вся сжалась в комок и закрыла лицо руками, успев заметить, что по лицу Уайта течет кровь.

В комнате повисла зловещая тишина, и когда Джеффри заговорил, в его голосе было столько ярости и ненависти, что у Сары поползли мурашки по коже.

— Это моя жена; запомни, безмозглый ублюдок. Если еще раз раскроешь свою вонючую пасть…

Голова Уайта, зажатая между ладонью Джеффри и стеной, чуть дернулась, но страха в его глазах не было. Итан сейчас походил на хищника в клетке, который знает, что скоро, очень скоро, найдет способ из нее выбраться.

Джеффри, отпустив его голову, отступил назад.

Уайт повернулся к Саре:

— Вы свидетель, доктор, не так ли? Жестокое обращение полицейского с задержанным.

— Ты о чем? Она ничего не видела. — Джеффри обернулся к Саре, и та мысленно выругалась в его адрес.

— Да неужто? — усмехнулся Уайт.

Джеффри сделал шаг в его сторону и назидательным тоном произнес:

— Не советую меня злить: тебе же боком выйдет.

— Да, сэр! — вытянувшись по стойке «смирно», отчеканил Уайт; не отводя взгляда от Сары, он медленно стер тыльной стороной ладони кровь с лица, явно стараясь ее запугать. И это ему удалось, хотя она приложила все усилия, чтобы он не увидел ее страха.

Она решила начать с оральных проб на анализ ДНК. Взяла шпатель и подошла к Уайту:

— Пожалуйста, откройте рот.

Он выполнил ее указание, и она взяла соскоб со слизистой. Накладывая мазки на предметные стекла, она заметила, что у нее дрожат руки. Сара сделала глубокий вдох, стараясь настроиться на рабочий лад. Итан Уайт — просто очередной пациент, твердила она себе, а она врач и выполняет свою работу, вот и все.

Пока клеила этикетки на взятые образцы, Сара каждой клеточкой ощущала, как он буравит ее взглядом. Ненависть буквально заполняла всю комнату, как ядовитый газ.

— Назовите дату вашего рождения, — ровно сказала Сара.

Он секунду помедлил, словно она спрашивала из любопытства, а он думал, стоит ли отвечать.

— Двадцать первое ноября тысяча девятьсот восьмидесятого года.

Сара записала все его данные на этикетку, поставила свою фамилию, отметила место, дату и время. Точно так же нужно оформить каждый образец, а потом либо сложить в пакет для вещественных доказательств, либо зафиксировать на предметном стекле.

Затем она взяла пинцетом стерильную салфетку и поднесла к его рту.

— Смочите это своей слюной.

— Я вам не железа внутренней секреции.

Сара продолжала держать пинцет у его рта, пока он наконец не высунул язык, чтобы она могла положить на него салфетку. Когда та достаточно пропиталась, Сара уложила ее в пластиковый пакетик.

Следуя стандартной процедуре, она спросила:

— Может, воды?

— Нет.

Его глаза неотрывно следили за каждым се движением. Даже стоя к нему спиной, она все равно чувствовала его взгляд — как у тифа перед прыжком.

У нее перехватило горло, когда она осознала, что больше не может откладывать следующий этап, когда ей придется прикоснуться к нему.