|
. Но он пришел сюда восемнадцатого мая, и ему задали несколько шаблонных вопросов... После этого он был вызван во второй раз на двадцать второе или двадцать третье мая, не знаю, для чего, возможно, инспектор Люка захотел кое-что уточнить. Итак, двадцать второго мая после полудня Буле снял со счета в банке пятьсот тысяч франков... Ему срочно понадобились наличные деньги... Он не мог ждать до вечера, чтобы взять их в кассе своего кабаре... И эта сумма бесследно исчезла... Я не спрашиваю, не вы ли ее получили... Я это знаю... Он произнес последние слова с презрением, какого никогда еще не выражал ни одному человеческому существу. - Восьмого или девятого июня Буле получил третий вызов в полицию на среду, на двенадцатое июня... Он испугался, он страшился скандала... Несмотря на свое ремесло, а может, именно благодаря ему он превыше всего ставил свою респектабельность... Вечером одиннадцатого июня, накануне того дня, когда он должен был явиться по повестке, он был встревожен и в то же время негодовал, ведь пятьсот тысяч франков он выложил за свое спокойствие... С десяти часов вечера он звонил вам по телефону, но ему никто не отвечал... Он много раз набирал номер, и, наконец, вы взяли трубку и согласились принять его минут через пятнадцать или через полчаса... Легко себе представить, что он сказал вам в тиши вашего кабинета. Он заплатил, чтобы его не вмешивали в дело Мазотти, чтобы его имя не попало на страницы газет... А вместо того, чтобы оставить его, в покое, на что он мог бы рассчитывать, его собираются допрашивать снова, да еще в стенах Уголовной полиции, где он рискует нарваться на журналистов и фоторепортеров... Он почувствовал себя обманутым. Он негодовал так же, как сейчас Гастон Моран... Он заявил вам, что будет говорить начистоту и напомнит полиции о сделке, которую заключил с ней. Вот и все... Если бы он вышел от вас живым, если бы на следующее утро пришел сюда и здесь излил свою злость... Дальнейшее меня уже не касается, мсье Гайар... Я не стремлюсь получить от вас признание... Он снял трубку. - Торанс?.. Ты можешь отпустить парня... Не забудь записать его адрес, судебному следователю он потребуется... А потом приходи за тем, который находится у меня... Он ждал стоя, жаждая поскорее избавиться от присутствия адвоката. И тогда адвокат, не подымая головы, едва слышно произнес: - У вас когда-нибудь была страсть, мсье Мегрэ? Мегрэ сделал вид, что не услышал вопроса. - У меня было две страсти... Комиссар счел за лучшее повернуться к нему спиной, твердо решив не дать себя разжалобить. - Сначала - моя жена, которую я всеми силами пытался сделать счастливой... В его голосе звучала горечь. Он помолчал. - Потом, когда она заточилась в своей комнате и я почувствовал необходимость развлечься, у меня появилась новая страсть - игра... В коридоре послышались шаги. В дверь тихо постучали. - Войдите! Торанс застыл в проеме двери. - До моего возвращения из Дворца правосудия отведи его в задний кабинет... Мегрэ не взглянул на уходящего Гайара. Потом он снял трубку, чтобы спросить у судебного следователя, могут ли они немедленно увидеться. Несколько минут спустя он миновал маленькую застекленную дверь, которая отделяла здание полиции от Дворца правосудия. Отсутствовал он час. Когда вернулся, в его руке была официальная бумага. Открыв дверь в комнату инспекторов, он нашел Люка, сгорающего от нетерпения все узнать. |
