Улица Пайо представляла собой круто уходящую вверх дорогу с каменными заборами по обе стороны. Через одинаковые интервалы в заборах имелись деревянные двери, которые вели на одинаковые крохотные дворы. В противоположном конце каждого двора стоял двухкомнатный коттедж с черепичной крышей и земляным полом.

Рядом с домом номер 16, который Филип Санже указал в качестве своего постоянного адреса, воняло так, как будто тут много лет был свинарник. Половина черепицы осыпалась, дверей не было вообще. Номер 14 оказался примерно в таком же состоянии. Однако рядом с домом номер 16 работала бригада строителей. Через весь двор на улицу была прокопана траншея для подсоединения к водопроводу, а рядом с домом вырыта глубокая яма, по-видимому, для слива нечистот.

Никто из рабочих не слышал имени месье Санже. Казармы перестраивают под маленькие виллы с водопроводом, ванной, кухней, кафельным полом и террасой. Работами руководил месье Легран, архитектор. Заказчика представлял месье Мови из агентства «Гольф».

День выдался солнечный, и из окон казарм открывался впечатляющий вид на побережье. Терраса, которую здесь строят, действительно будет приятным местечком. Я начинал догадываться, зачем Санже понадобилось покупать эти дома.

Месье Мови, агент, подтвердил мои догадки.

— Да, такое сейчас происходит вдоль всего побережья. Те, у кого есть свободные деньги, покупают старые крестьянские дома — лишь бы были четыре стены и клочок земли — и переделывают их в виллы для горожан. Повсюду, где есть море и солнце. Даже в Сете. Сами убедитесь. К тому времени как месье Санже закончит с казармами, они будут стоить в десять раз больше того, что он потратит на покупку и ремонт. Но для этого бизнеса нужны воображение и свободные деньги.

— А месье Санже обладает и тем и другим, как я понимаю?

— О да. У него есть дома в Мужене, Кань-сюр-Мере и Рокебрюне, много домов. Он их сдает в аренду. На Лазурном берегу сейчас большая конкуренция, и цены взлетели до небес. Бельгийцы, швейцарцы, англичане — все кинулись покупать. Здесь, в Сете, строительство только начинается. Но надо торопиться — домовладельцы уже начинают понимать, что к чему.

Сначала агент решил, что я собираюсь вкладывать деньги в недвижимость, поэтому старался заполучить покупателя. Он был невысоким, худощавым, с горящими, как у терьера, глазами. И с таким же характером. Я долго не мог вернуть разговор к личности Филипа Санже, пришлось выдержать экскурсию по всем объектам недвижимости, которые имелись в его списке.

Наконец освободившись, я вернулся в отель и позвонил Саю. Тот выслушал мое сообщение без особого удовольствия.

— Ну хотя бы почтовый адрес Санже ты мог у него спросить?

— Я спросил, да только это адрес клиентской службы банка в Марселе. Санже не хочет, чтобы ему писали напрямую. Раз в неделю он звонит Мови или архитектору, чтобы узнать, как обстоят дела на стройке.

— А откуда он звонит, ты узнал?

— Нет, Мови под конец насторожился. Слишком уж я интересовался его клиентом. На мою уловку: «Интересно, не тот ли это месье Санже, с которым я познакомился прошлым летом в Каннах. Высокий такой блондин?» — он не отреагировал. Сказал только: «Возможно» — и продолжал впаривать мне двухэтажный особняк.

— И что же дальше?

— Могу попробовать получить его адрес в банке в Марселе.

— Они тебе не скажут. Посоветуют написать ему письмо, а они передадут. Надо придумать что-нибудь получше.

— Я еще пока не виделся с архитектором, но не думаю, что он знает больше, чем Мови.