Он истратил часть денег Аплтона, чтобы купить одежду и кожаную дорожную сумку, и, хотя багаж был совсем не тяжелый по сравнению с тем, что остался в гостиничном номере в Гастингсе, он едва сдержал стон, когда доставал его оттуда, куда кучер имел несчастье его поставить.

Он направился по Главной Улице, держась в тени нависающих над дорогой вторых этажей старых деревянно-кирпичных домов, так как его беспокоили окружавшие его со всех сторон тюрьмы. Впереди, слева от него, на берегу Темзы стояли обугленные развалины известной тюрьмы Клинк. А позади, чуть на юг от новой тюрьмы, возле которой остановился дилижанс, расположилась тюрьма Королевского Суда. «Какого черта, ― раздраженно подумал он, ― Аплтон  не подумал о мрачном окружении этого места, и не послал меня куда-нибудь еще»?  

Многочисленные сточные канавы Боро никогда не славились своими ароматами, но после минувшего жаркого дня их зловонные испарения наводили на мысли о каком-то клоачном брожении, и он боялся, что от этого скверного воздуха его лихорадка может сделаться еще хуже. Хорошо хоть люди, у которых он собирался остановиться, были студентами-медиками.

Улица была битком забита повозками возвращающихся домой уличных торговцев, на крыше каждой из которых, казалось, восседала собака, но вскоре над ними он разглядел арочный свод Лондонского моста, и, вспоминая наставления в записке Аплтона, свернул направо, на последнюю улицу перед мостом. На следующем перекрестке он снова повернул направо и обнаружил себя, как и значилось в записке, на Дин Стрит. Он дошел по ней до узенького дома с номером восемь ― прямо напротив Баптистской церкви, еще одно неясное предзнаменование ― и покорно загрохотал в дверной молоток. Головная боль застилала глаза, и он сильно потел в своем пиджаке.

Пока он дожидался ответа, он мысленно прокручивал записку Аплтона. «Притворись что ты тоже студент-медик, ― писал Аплтон. ― Ты конечно немного староват, но бывают и старше. Можешь, например, упомянуть о своем морском прошлом, так как Ассистентом Морского Хирурга ты мог быть и не имея медицинских сертификатов. Только не отвечай ничего конкретного на вопросы о том, какие Лекции ты посещаешь. И хотя, конечно, маловероятно, что тебя узнают, но все же не вздумай говорить на тему Акушерства. Генри Стивенс не будет вымогать из тебя Ответы, если узнает, что ты мой Друг, и НЕ позволит их требовать другим».

Дверь отворил крепко сбитый юноша, ростом пониже Кроуфорда. Кроуфорд подумал, что он больше походил на подсобного рабочего, чем на студента-медика. Его рыжевато-коричневые волосы, очевидно, лишь за мгновение до этого были откинуты со лба.

― Да? ― сказал юноша.

― А…, ― хрипло произнес Кроуфорд, ― э-э, Генри Стивенс у себя?

― В данный момент нет. Я могу вам чем-нибудь помочь?

― Ну… его друг сказал мне, что я, возможно, смогу получить здесь комнату. Кроуфорд оперся о дверной косяк, стараясь дышать ровно. ― Думаю, это означало, помочь с оплатой за общую гостиную. Его голос был глухой и скрипучий после утреннего вопля.

― Вот как? Юноша на миг вгляделся в его лицо, а затем распахнул дверь. ― Э-э, входите, пожалуйста. Тиррел выселился неделю назад, полагаю, вы об этом слышали, так что помощь нам не помешает.  ― Вы тоже… студент-медик? ― неуверенно спросил он.

― Он самый. Кроуфорд шагнул вперед, к теплу и свету и опустился в кресло. ― Меня  зовут… Запоздало он задумался, какое же имя выбрать. В голове было абсолютно пусто. Все что пришло ему на ум, совет из записки Аплтона: «Be Frankish». ― …Майкл Франкиш.

Юноша, похоже, счел имя вполне правдоподобным. Он протянул руку. ― А я Джон Китс ― в настоящее время студент больницы Гая, прямо за углом.