Джозефина судорожно опустила голову и подняла свои тощие руки. В этот миг она выглядела столь же неживой как бронзовые гиганты на вершине часовой башни, и нож, все еще стиснутый в ее руке, казался ее продолжением. ― Они, ― хриплым голосом сказала она, ― забрали почти всю мою плоть.

― Ты хотела этого?

Джозефина покачала головой, и зубы Кроуфорд обнажились, разделяя ее боль, когда он увидел слезы, блеснувшие в ее глазах. ― Я не помню, ― сказала она. ― Я… я ведь не могла… хотеть этого, правда?

― Они выжали тебя досуха, ― произнес призрак ее сестры.

― Досуха, ― словно эхо отозвалась она.

― Ты всегда хотела быть мною, ― сказала псевдо-Джулия. ― Теперь это возможно. Голос существа был полон сострадания. ― Ты можешь быть мной. Существо сделало еще несколько шагов и стояло теперь перед Джозефиной. Его улыбка была лучезарной и даже у Кроуфорда вызывала смутные воспоминания о доме в Бэксхил-он-си.

― Я всегда хотела быть тобой, ― тихо сказала Джозефина. Но…

Существо протянуло к ней свои белые руки. ― Но что, милая?

Джозефина порывисто вдохнула.

Кинжал метнулся вперед столь быстро, что у существа не было никакой возможности уклониться, и если бы Кроуфорда спросили, он сказал бы, что лишь преграда в виде рукояти помешала ее кулаку проникнуть вслед за клинком.

― Но я тебя ненавижу! ― крикнула Джозефина, падая на колени вместе с Джулией и таща лезвие вверх сквозь живот. ― Ты хотела, чтобы я поклонялась тебе и жила словно… словно отражение в одном из твоих зеркал! Ты любила, когда я одевалась как ты и притворялась тобой, и тогда ты могла… потешаться надо мной с остальными, выставляя меня как ужасную маленькую Джозефину, и высасывать из меня последние капли того, что делало меня мной! Она вырвала кинжал из раны и вонзила его в глаз сопротивляющегося существа. ― Я как Китс и Шелли ― с самого рождения досталась вампиру!

Существо перестало сопротивляться и клацало и скрипело под ней. Усыхающие конечности окончательно съежились, и Джозефина выдернула кинжал и медленно поднялась на ноги.  

Кроуфорд собрал оставшиеся силы, а затем заставил себя подняться и дохромать до нее. Он приближался к ней с осторожностью, пока она не взглянула на него, и он не увидел узнавание в ее глазах.

― Это была не Джулия, ― сказал он, кладя руку ей на плечо.

― Я знаю, ― ответила Джозефина, пристально глядя на маленькую статую, лежащую на полу. ― Но все, что я сказала, было правдой. Как я… могла до сих пор этого не понимать?

Кроуфорд потянул ее прочь, и они повернулись и вместе медленно приблизились к стеклянному коробу у стены. Лежащий внутри мужчина слабо пошевелился на витиевато вышитом ложе и, кажется, издал тихий смешок. 

На миг Кроуфорду показалось, что это ужасно древняя старуха, одно бедро которой скрывалось в отверстии в стене, и которая каким-то образом оказалась беременной ― ее лицо было ввалившимся и сморщенным, будто высушенное под солнцем яблоко, но живот был непомерно раздут, словно она вынашивала огромного младенца. Затем он заметил жидкую бороду, и рубец, прорезавший раздутое чрево, и, в конце концов, внизу, разглядел запрятанные, словно давно заброшенные школьником учебники, иссохшие мужские гениталии.

Шрам протянулся через раздутый живот, но он узнал его ― точно такой же был на плоском животе двойника фон Аргау, чью рану он сшил в кафе на берегу канала, так много лет назад.

― Добрый вечер, Вернер, ― неуверенно произнес Кроуфорд. ― Ты знаешь, кто эта женщина? Она та самая сиделка, которую ты с моей помощью пытался отравить в Риме два года назад.

― Посмотри ка на потолок, ― прокаркал кошмарный старик.