Китс поднялся. ― Готов идти? Тогда двинули. От этого места лучше держаться подальше. Он бросил на стол несколько монет и направился к трапу, ведущему к далекому серому свету, сочащемуся через парадные окна.

С другой стороны, из темных глубин помещения, глухим эхом докатился стон. Глянув в том направлении, Кроуфорд подумал, что видит людей, сгрудившихся вокруг основания креста, и нерешительно сделал шаг в их сторону.

Китс поймал его за руку. ― Нет, святой Михаил, ― спокойно сказал он. ― Все кто здесь находится, пришли сюда добровольно.

Обдумав сказанное, Кроуфорд пожал плечами и последовал за ним.

Свет лампы выхватил лицо Кроуфорда, когда он на ощупь пробирался мимо одного из столов, и сидящий за ним пожилой мужчина на мгновение уставился на Кроуфорда ― а затем неожиданно укусил свой палец, выбрался из-за стола и следовал за Кроуфордом до самой двери, поскуливая словно заискивающая собака-попрошайка и призывно помахивая своей кровоточащей рукой.  

Когда они снова оказались на улице, беспокойство Кроуфорда только усилилось. Нет, он, конечно, не думал, что Джозефина последовала за ними от больницы, но она могла запросто махнуть рукой на идею личного отмщения и обратиться к властям, для которых не составит труда узнать из больничных записей где он живет. Прямо сейчас шерифы могут поджидать его возле дома на Дин Стрит.

Он как раз раздумывал, насколько он может довериться Китсу, когда Китс заговорил сам. ― Поскольку ты даже словом об этом не обмолвился, полагаю, ты знаком с этой медсестрой.

Решение довериться юноше не принесло ему ожидаемого облегчения ― Да. Она моя свояченица. Она думает, что в ночь на субботу я убил свою жену. Он с беспокойством посмотрел вперед. ― Не могли бы мы пройтись вдоль реки на запад?

Китс стоял, засунув руки в карманы, изучая мостовую под ногами, и несколько секунд ничего не отвечал. Затем, с легким намеком на улыбку, покосился на Кроуфорда. ― Ну хорошо, ― тихо ответил он. ― Как насчет того, чтобы выпить пива у КьюзАка ― теперь твоя очередь платить, и у меня такое чувство, что другой возможности воспользоваться этим мне не представится.

Они перебрались через Главную Улицу, огибая запрудившие улицу повозки, и, очутившись под свесами домов на западной стороне, снова перешли на спокойный шаг. ―  Она, похоже, ничуть в этом не сомневается, ― заметил Китс, пока они шли по одной из ведущих вдоль реки узких улочек. ― Эта твоя свояченица. Старинные фасады домов по правую сторону от них были ярко освещены солнцем, и Кроуфорд повел Китса левой стороной улицы.

― Все так считают. Из-за этого я и потерял палец ― кто-то выстрелил в меня, когда я убегал. Кроуфорд покачал головой. ― Мы, я и она, были одни в закрытой комнате с крошечным окошком, но когда утром я проснулся, Джулия ― моя жена, или была ею ― она уже…

Неожиданно, не сбавляя шага, он бесшумно заплакал, не зная даже почему, так как понимал теперь, что никогда по-настоящему не любил Джулию. Он поспешно отвернулся к кирпичным стенам и окнам, проплывающим слева от него, надеясь, что Китс, каким-нибудь чудом, не заметит его слабости. За одним из окон бочкообразный купец поймал его затуманенный слезами взгляд и встревожено обернулся к маячащему за его спиной входу, очевидно решив, что Кроуфорд увидел там что-то плачевное.

― Не от туберкулёза, полагаю, ― обыденным тоном произнес Китс, внимательно вглядываясь вперед в поисках заведения Кьюзака. ― Чаще всего это выглядит как туберкулёз, или что-то настолько к нему близкое, что доктора даже не удосуживаются продолжать осмотр. Так случилось и с моей матерью. Он пошел быстрее, и Кроуфорду пришлось утереть глаза и прибавить шагу, чтобы не отстать. ― Оно подбиралось к ней долгие годы. Я… знал, что это я виноват, даже когда был ребенком ― когда мне было пять, я стоял под дверью в ее спальню со старым мечом, надеясь защитить ее от существа которое мне приснилось.