Они миновали покоробленные окна заведения, прежде чем достигли двери. Свет лампы выхватывал в грубом стекле оплывшие янтарные капли, и Кроуфорду пришло на ум, что солнечный свет, должно быть, никогда не достигает этого места, расположенного под широким каменным брюхом моста. Над дверью были зажжены девять крошечных ламп, и Кроуфорд подумал, что недавно они могли составлять какой-то узор, в котором теперь большая часть ламп отсутствовала. На это намекало их расположение ― группа из четырех ламп, затем две, затем три ― казавшееся намеренным.

Китс добрался до входа, распахнул дверь и исчез внутри. Когда Кроуфорд вошел вслед за ним, он увидел, что пол, как таковой, в этом заведении отсутствовал ― каждый стол покоился на собственном уступе, или плите, или выступе первоначальной кладки, соединенный ступенями и приставными лестницами со своими соседями. И каждая из полудюжины масляных ламп свисала с потолка на цепи своей собственной длины.  Учитывая расположение этого места, Кроуфорда не сильно удивило, что пахло здесь мокрой глиной.

В таверне было всего пять посетителей, собравшихся здесь этим летним утром. Китс провел Кроуфорда мимо них по извилистому, забирающему вверх курсу, к столу, возвышающемуся на древнем пьедестале, который, как предположил Кроуфорд, находился, должно быть, у дальней стены этого места. Одинокая лампа висела в нескольких ярдах над сучковатой черной столешницей, покачиваясь от дуновений подземного сквозняка, но она была бессильна рассеять обступившую их непроглядную темень.

― Вина? ― с неуместным весельем предложил Китс. ― Здесь его могут подать в аметистовом кубке ― древние Греки верили, что вино теряет свою дурманящую силу, если подавать его таким образом. Лорд Байрон имеет обыкновение пить вино из аметистового черепа.

― Я читал об этом ― но думаю, это был обыкновенный череп, просто старая кость, ― сказал Кроуфорд, отказываясь быть запуганным поведением Китса. ― Должно быть, череп какого-нибудь монаха. Он нашел его в своем саду. И, пожалуй, да, вино будет как нельзя кстати в такой день, как этот ― херес покрепче, если у них тут такой найдется.

Крупный усатый мужчина в фартуке вскарабкался наверх рядом с Китсом и улыбнулся им обоим. Кроуфорд подумал, что он отрастил усы, чтобы частично скрыть без сомнений злокачественную опухоль, которая обезобразила его челюсть. ― Вы только посмотрите, кого к нам занесло! ― воскликнул мужчина. ― Ищете компанию, доблестные сэры? Чудесный день для неффов, а? Не знаю точно, кто здесь сейчас вокруг, но здесь, без сомнений, найдутся те, кто заплатит за… 

― Вы знакомы с моим другом? ― прервал его Китс. ― Майк Франкиш, Пит Баркер.

Баркер слегка поклонился. Любой, кто может уговорить мистера Китса украсить мое скром…

― Просто напитки, ― прервал его Китс. ― Один олоросо херес для моего друга, а я выпью бокал домашнего кларета.

Улыбка мужчины осталась насмешливо понимающей, но он повторил их заказы и удалился.

― Он с тобой не знаком, ― задумчиво сказал Китс. А Баркер знает всех хозяев неффов в Лондоне.

― Это еще кто такие, и с чего ты решил, что я один из них?

В это время прибыли напитки, и Китс подождал, пока Баркер снова удалится в темноту. ― Ну, ты точно один из них, Майк, или прямо сейчас ты цеплялся бы за края операционного стола, пока какой-нибудь доктор исследовал бы твою брюшную полость в поисках пули. Я понял это, как только тебя увидел. Есть один безошибочный признак ― своего рода нездоровый вид, читаемый в твоих глазах. На первых порах. Очевидно, ты просто стал одним из них недавно ― с такой отметиной ты не мог прожить долго ни в одном городе, не заметив, что притягиваешь к себе определенное внимание ― и в любом случае, твой палец все еще не зажил, а их укусы заживают быстро.