В поезде, везущем его в Берлин, он готов был заткнуть уши, чтобы не слышать английские и американские голоса. Это были оживленные туристы, которые приехали сюда развлекаться. Он испытывал чувство, какое бывает на похоронах человека, которого знал всю жизнь, – то же тянущее ощущение в желудке, тот же комок в горле. Поль сидел погруженный в свои мысли.

На громадном центральном вокзале он взял такси и дал адрес Йахима. День кончался. Улицы были заполнены покупателями и личным транспортом. Медленное продвижение такси дало Полю возможность посмотреть и прочитать вывески. Вывески на окнах и на рекламных щитах: НЕ ПОКУПАЙТЕ У ЕВРЕЕВ. И всюду «коричневые рубашки», поодиночке и группами разгуливающие с важным видом.

Он потрогал свой американский паспорт в кармане пиджака, где тот лежал вместе с чеками и списками, словно он мог защитить его в трудную минуту. Хотя Полю были известны случаи, когда иностранцы в Берлине самым таинственным образом выпадали из окон и попадали под машины.

Такси свернуло в жилые кварталы. Широкие улицы, старые деревья, ухоженные фасады зданий показывали, что это – богатый квартал. Значит, это правда – Йахим преуспевает. Двор был очень похож на виденный им раньше в Мюнхене, с высокими литыми воротами и вечнозелеными растениями в каменных горшках. Поль расплатился с таксистом и пошел в квартиру.

Дверь открыли, как только он позвонил, и Поль оказался в объятиях Йахима.

– Тринадцать лет! – воскликнул он. – Тринадцать лет! – На его глазах были слезы. – Элизабет, где ты? Наш американец вернулся.

Она прибежала из глубины квартиры:

– О, какой ты нехороший! Ты обещал приехать с Мариан и провести летний отпуск с нами, и опять приехал без нее! Ну, ладно, мы не должны укорять тебя. Входи. Столько всего случилось, нам о многом надо поговорить.

Она была все такая же приветливая, такая же светловолосая и хорошенькая, только, как большинство немок, очень располнела.

– А вот наша Джина. Ты помнишь Регину? Девочка была по-спортивному гибкой, с длинными вьющимися волосами и резкими чертами лица. Поверх простого серого свитера она носила маленькую звезду Давида на золотой цепочке.

– Тебе было два года, когда я видел тебя, – сказал Поль девочке.

– А это Клаус, Клаус Вильгельм, его ты не видел.

– Здравствуй, Клаус. Тебя еще не было, когда я приезжал к вам… Ты похож на отца.

Мальчик улыбнулся. Приятный, подумал Поль. В его возрасте он бы возмутился таким глупым замечанием, правда, его никто никогда не делал, потому что Поль не был похож на своего отца. Он подмигнул Клаусу, тот подмигнул в ответ.

– Обед готов, – сказала Элизабет. – Ты, должно быть, умираешь от голода. Я надеюсь на это.

– Простите, что я приехал позже, чем предполагал. Опоздал поезд, и улицы невероятно заполнены машинами.

– Да, машин много. Все заняты работой и покупками. – Голос Йахима гремел от оживления. – Вот, дай мне свои сумки. Умывайся и присоединяйся к нам, когда будешь готов.

По дороге в комнату для гостей Поль бегло оглядел дом, увидев знакомый письменный стол, стулья времен Империи, бернштейновское пианино, мрачную библиотеку, папоротники и мраморные камины. Все было таким же, как прежде, только, может быть, богаче и помпезнее.

Йахим занял свое место в конце того же самого длинного обеденного стола.

– Садись рядом со мной, Поль. Элизабет готовит пир. Не так, как в старые времена. Помнишь инфляцию, когда нам приходилось экономить сахар и масло? Мы так боялись, что не сможем угостить тебя как следует. Нет, сейчас по-другому.

Он развернул свою салфетку и ждал, пока его жена с дочерью не внесли блюда с кухни.

– Ты видишь, у нас нет прислуги.