Хью улыбнулся и кивнул головой.

– Я верю тебе, дядя.

– Тревику изрядно досталось, хотя его, слава Богу, не спалили начисто, как Белей. Одна из кочующих шаек прорвала было оборону, но у наших парней хватило сил, чтобы дать негодяям отпор, прежде чем те успели поработать факелами. И Хьюг тоже цел и невредим. – Ральф изумленно покрутил головою. – Вот уж не думал, что ступлю когда нибудь по своей воле на порог этого замка, но Одрис в письме сообщила, что Лайонел умер и наш Луи держит там оборону, и попросила, если будет возможность, узнать, в чьих руках теперь замок. А Луи, должен тебе сказать, оказался умницей. Он пригрел у себя йоменов, искавших убежища от шотландцев, и научил их пользоваться оружием. Судя по его рассказам, та шайка горцев, которая осаждала замок, когда вы с Одрис были там, так больше и не вернулась, только несколько более мелких групп пытались проверить их оборону на прочность. Однако Хьюг оказался им не по зубам, как и следовало ожидать.

– Рад это слышать, – сказал Хью. – Великолепный замок, и кому бы он сейчас ни принадлежал, мне не хотелось бы видеть его разграбленным.

Хью попытался задать следующий вопрос, но Ральф покачал головой.

– Хватит, Хью. Тебе надо было убедиться, что все у нас в порядке, и я подтверждаю – все действительно в полном порядке. А что касается остального, мне, как ты знаешь, и дела то до него нету. Пока нас не трогают, мне едино – Дэвид ли, Стефан ли король… Шотландцев изгнали из Нортумбрии, и люди пытаются теперь по новому наладить жизнь. Ты тут ничем уже не поможешь, все, что тебе остается, – отдыхать, набираться сил и быть готовым действовать тогда, когда это понадобится.

Он снова поцеловал племянника и направился к выходу.

Хью попытался протестовать, утверждая, что совсем не устал, но уснул на половине слова. Часом позже он, однако, проснулся и сел в постели – приснившийся сон запомнился на этот раз во всех подробностях.

– Твой дядя, – сказал он Одрис, которая выбежала из за станка, чтобы узнать, что его беспокоит. – Я должен поговорить с ним, должен поблагодарить сэра Оливера за гостеприимство и заверить, что я пришел сюда не для того… – он не закончил, увидев болезненно исказившееся лицо жены.

– Он умер, Хью, – Одрис с трудом сдерживала слезы. Она подбежала к мужу и упала в его объятия. – Он умер, – простонала она. – И я не смогла его спасти. Я пыталась. Клянусь тебе, я пыталась, собрав все силы. Но несмотря на все мои умения и старания…

– Мне так жаль, любовь моя, – прошептал Хью, сжимая ее в объятиях. И тут же горячо добавил: – Конечно же, ты сделала все, что могла! Кто смеет утверждать, что это не так?

– Никто, – вздохнула Одрис. – Тетя говорит, что он был мертвым уже тогда, когда они втащили его наверх и положили наземь, но я видела, как вздымалась в дыхании его грудь. Быть может, я ревновала его в глубине души к Джернейву и потому не сделала всего, что могла и должна была сделать?..

– Успокойся, дорогая, – покачал головой Хью. – Ты даже мысли не допускала, что он может умереть, вот тебе и показалось. Поверь, я не раз видел, как люди уже после смерти испускали последний вздох. Я не знаю, чем это объяснить, быть может, именно так исходит из тела душа. Несмотря на всю твою искушенность в пользовании снадобьями и отварами, тебе, я думаю, приходилось видеть гораздо меньше мертвецов, чем твоей тете. Ведь ты в мирное время лечишь только тех, для которых есть хоть какая то надежда, не так ли?

– О, да, – вздохнула вновь Одрис. – Это верно, но… – Она снова заплакала, горько и безнадежно. – Но я так мало говорила ему, что люблю его – всего пару раз, а он был так добр со мной. Я так часто досаждала ему была такой строптивой и… и…

Хью нежно целовал Одрис, убаюкивая в объятиях.