— Так чего мы тогда сидим?! — эмоционально среагировал на эту новость Вучетич. — Надо рубить железо пока горячо! Перевезем тушку на дачу и дело с концом! По крайней мере одним головняком меньше. Сколько можно за ним хвостом собачьим волочиться? Лично я готов перейти на недельный режим охраны. При условии, естественно, что мне будет выделен персональный домик привратника.

— А что? — задумался вслух Холин. — В самом деле, солнце, воздух и вода, с барского стола еда… Я согласен с предыдущим докладчиком. Готов посменно разделить все тяготы загородной караульной службы.

— То есть вы, голуби мои, уже всё решили? — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Мешок.

— Но, Андрюха, согласись: ведь до сих пор всё шло строго по плану? По нашему и Карлсона? «Дуракаваляние» и «курощение» прошли успешно. Так? Теперь осталась последняя стадия — «низведение». В рамках которой заключение Анзорика под домашний арест в собственном пригородном замке укладывается идеально.

— Будем считать, что вы меня почти убедили. Но, в любом случае, переезд придется согласовывать с заказчиками. Засим, Виталя…

— Я?

— Займись этим вопросом. Бумаги, согласования — чтоб всё как положено. В соответствии с высокой штабной культурой.

Вучетич от такой перспективы нахохлился, надулся как мышь на крупу:

— Андрей, ты же знаешь, не силен я во всей этой бюрократии.

— Если не ты, то кто? В поля тебе все равно нельзя, поскольку ты у нас «живой труп». Так что не обессудь, немного потрудишься офисным клерком.

— Но, может, все-таки?…

— Не может! Даже не обсуждается! — сказал как отрезал Мешок. — Жека, что там с нашим стариком Чибисовым? Ты в Василеостровское не звонил больше?

— Там всё нормально, — отрапортовал Крутов. — По информации местных оперов, подраненный Окороков не будет иметь претензий, если те не начнут раскручивать серию мошенничеств. Сами сыщики уверяют, что к Чибисову претензий не имеют, но вот привлекать Окорокова все же собираются. И это правильно.

— М-да, чудны дела твои, Господи… Жека, а тебе не кажется, что единственная реальная угроза для уличной преступности — это объединение ветеранов в батальон самообороны.

— Я только «за». Более того, готов лично возглавить.

— Только чуть позжее, ладно? Потому что у меня для вас с Гришкой есть ответственнейшее поручение.

— Ну, начинается… — недовольно протянул Холин. — Типичное поведение типичного руководителя.

— А в чем типичность? — заинтересованно спросил Тарас.

— Рядовой сотрудник, как правило, берет ответственность на себя. А начальник — на других.

Мешечко нахмурился и стал потихонечку закипать:

— Мало мне было одного философа в подразделении, так еще и второй объявился. Всё, Гриша! Хорош! Свое «Алес Монтана» можешь донести до полковника Жмыха. Он, к слову, сейчас у себя. И тема эта — его личное распоряжение.

— Да что за тема-то? — встрял Крутов.

— Хреновая. Потому как снова по делу Литвы.

— Твою дивизию! — схватился за голову Холин. — У меня на этого товарища уже условный рефлекс выработался: если что-то связанное с Литвой, всё — туши свет и жди неприятностей и трупов. Тьфу-тьфу-тьфу…

— Отплевался? — Стараясь за суровостью скрыть досаду, Андрей жестко приказал: — А теперь слушайте сюда! Сейчас отправитесь в СКП, пройдете там в ведомство подполковника Хомутова.