— …А вы изменились, Константин Валерьевич. Не могу сказать, что возмужали, но заматерели точно. Вот только вам не мешало бы записаться на прием к стоматологу. Хотите, я могу вам подсказать адресок? Там неплохо делают металлокерамику. И берут не очень дорого.

Маркелов побледнел от ярости и невольно сжал сбитые кулаки:

— Тварь! Ты всегда была тварью и сдохнешь тварью!

— Але, гараж! За базаром следим, да? Ты кого из себя возомнил, сосед? Еще раз хрюкнешь — и выкатишься отсюда к чертовой мамочке.

— Я не хрюкаю, а говорю. Хрюкают животные. Наподобие тебя.

Былая усмешка слетела с красивого лица Эллы, как если бы ее и не было вовсе.

— А ну, пошел вон отсюда, пидорушка. Надеюсь, тебя хорошенько отымели на зоне? А? Тебе понравилось?

— Я дал вам время собрать деньги. Денег я не вижу. Я приду завтра вечером. И если я снова не увижу денег…

— И что тогда будет? Отравишь нас всех? А, провизор? А хочешь… — Элла начала медленно приподнимать юбку, обнажая стройные загорелы ноги. — Хочешь, я снова расплачусь натурой? Как в старые добрые времена? Или у тебя на женщин больше не стоит?

Теряя контроль над собой, Маркелов в два прыжка подскочил к девушке и судорожно схватил ее за горло.

— Если завтра не будет денег, я кончу вас обеих. И тебя, и твою мамашу. Тебя — с превеликим удовольствием. Ее — только лишь за то, что она выносила и породила такую змею, как ты! Поняла меня, гнида?

— По-ня-ла! — прошипела Элла. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно.

— И не вздумай сбежать. Спалю квартиру, подадитесь в бомжи. Ясно?

— Яс-с-сно.

Костя ослабил хватку. Некоторое время он еще понаслаждался ужасом, читаемым в глазах девушки, после чего выпустил Эллу и тщательно вытер руки о скатерть. Демонстрируя тем самым, что невольно вынужден был прикоснуться к чему-то очень брезгливо-неприятному.

— В милицию обращаться не советую. В противном случае я всё расскажу про деньги. И учти, теперь у меня отыскались свидетели! Так что на этот раз уйти в несознанку не получится. Всё. До завтра… Милая…

Маркелов поднял с пола свою сумку и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что с люстры посыпалась застарелая сальная «пыль веков». Элла, вскочив, бросилась закрывать дверь на замок. Ее колотило в истерике — она никак не предполагала, что со всеми затюканным соседом, с ботаником и пай-мальчиком, за эти годы произойдет столь радикальная трансформация. На ее глазах щенок переродился даже не в волчонка — в самую натуральную волчину…

…Вслед за хлопком закрывающейся двери раздался настойчивый и властный стук в комнату Ильдара. Разбирать подслушивающее устройство не было времени: сбросив наушники, Джамалов сорвал с кровати одеяло и надежно накрыл им всю достаточно громоздкую шпионскую конструкцию. Диктофон продолжал работать.

— Это моя жилплощадь. Убирайся отсюда, — рявкнул Маркелов, едва только Ильдар приоткрыл дверь.

— Э-э, брат, я здесь живу… Через агентство снимаю, всё по закону, да. Хочешь, могу бумаги показать, да?

— Мне насрать на твои бумаги. Даю три дня — чтобы комната была свободна.

— Слюшай, э-э, через агентство снимали, мамой клянусь!

— Твои проблемы. Я сказал, три дня на сборы.

Маркелов развернулся и загрохотал на выход, сшибая по пути выставленную в коридоре коммунальную утварь. «Однако! — удивленно повел своей кустистой восточной бровью Джамалов. — А говорили, что хлюпик заявится, тля аптекарская. И вот — подишь ты! Однако!»

Но в целом Ильдар был немало обрадован появлением объекта, так как ему порядком поднадоело бездеятельное существование в этом клоповнике.