Мешечко вытянул из пачки очередную сигарету и покачал головой:

— Демидыч, а ты не рановато-ли про закаты заговорил?

— Знаете, у меня в последнее время появилось какое-то очень нехорошее предчувствие…

— Да насрать на него и розами засыпать! Выше нос, старик: должна же когда-то закончиться твоя черная полоса?

Филлипов печально улыбнулся:

— Боюсь, всё белое в своей жизни я уже выбрал. И сам того не заметил, когда это случилось… Но я не о том хотел сказать. Я хочу поблагодарить лично вас, Андрей Иванович. Поскольку именно вы, как мне кажется, в этой службе, в этом помещении являетесь своего рода цементирующей основой. Да-да! Позвольте мне закончить!.. Так вот: мало того что вы — хороший человек! Вы еще и, сами того не осознавая, притягиваете к себе — себе подобных. А это большая редкость в наши дни. Тем более в такой, извините, субстанции, как милиция. Поверьте, у меня есть возможность сравнивать. За годы скитания-бомжевания на моем пути встречалось огромное количество представителей вашей профессии. И большинство из них, поверьте, не вызывали никаких иных чувств, кроме, еще раз извините, омерзения.

— Ну, Демидыч! Ты меня почти в краску вогнал, ей-богу. — Андрей в данном случае не лукавил. Он и самом деле смутился от неожиданной, а главное — от по-настоящему искренней похвалы. — Всё, кончай, свои амбы-дифирамбы! Хорош!.. А насчет омерзения я тебе так скажу: негоже всех под одну гребенку равнять: ни в хорошую, ни в плохую сторону. Все люди разные. В том числе и те, что носят погоны. Поэтому кто-то непременно приобидится и возьмется мстить всем и вся, кто-то будет пить, кто-то, наоборот, бросать пить. Все будут поступать по-разному: в силу своего интеллекта, своей совести. Вероисповедания, если угодно. Национальных каких-нибудь традиций. Но! И это очень важно! Среди них есть милиционеры, которые — представь себе! — читают книги, адекватно реагируют на критику, не чужды самоиронии. Условно назовем их «порядочные». Но есть и такие, кому всё равно. Эти не читают ничего: ни газет, ни Интернета. И вообще — Земля им представляется плоской. А почему?

— И почему?

— Объяснение тут, пусть и столь же плоское, но, на мой взгляд, асболютно исчерпывающее, — неожиданно рассмеявшись, докончил Мешок. — Как говорил мой бывший наставник Василий Александрович Золотов: «Хороший мент отличается от плохого только тем, что хороший: на работе — мент, а на пьянке — человек. А вот плохой — он и на работе, и на пьянке — мент».

Иван Демидович шутку оценил, но смеяться за компанию не стал. Напротив, сделался еще более серьезен:

— Это вы, Андрей Иванович, сейчас очень правильное прилагательное употребили. Да-да, именно «порядочные», а не «честные». Потому что в России честность и порядочность — действительно два разных понятия. К сожалению.

— На самом деле, Демидыч, всё это именно что прилагательные, не более того. И в нашей системе координат они не имеют практического применения. Ибо в это системе даже реальная работа, в большинстве случаев, на хрен никому не нужна. Главное, грамотный доклад и столь же грамотное умасливание зажравшихся товарищей из Центра.

Филиппов с почти отеческой нежностью посмотрел на Андрея и покачал головой:

— …Езжайте-ка вы, Андрей Иванович, домой. Отдыхать… И я пойду себе. Я ведь не просто так, я вообще-то сейчас к Тарасу, в оперскую направлялся. Хотел, с его позволения, кино на Пятом канале посмотреть. Там сегодня должны Бертолуччи показывать. «Маленького Будду». Не доводилось видеть?

— Увы мне, — развел руками Мешок.

— Рекомендую, очень рекомендую.