…Андрей и Левша общались уже минут пять, но нечто навроде официантки подкатилось к ним только сейчас. Подкатилось виляющей матросской походкой и, облагодетельствовав чистой пепельницей, поинтересовалось:

— Что кушать будете, молодые люди?

— Ты как, Иваныч?

— Нет-нет, благодарю. Я — только кофе. Будьте добры, эспрессо, — Мешечко озвучил свой заказ таким тоном, словно попросил принести цикуту.

— Я бы не советовал. В смысле, в местном исполнении — дрянь редкостная, — предупредил Левша, заслужив ненавистный взгляд обслуги.

— Тогда сок. Апельсиновый есть?

— Вроде был. Надо посмотреть. А вам?

— А мне, барышня, кружечку пивасика. А еще лучше — две.

— Какого?

— Холодного.

— Это всё?

— Пока да.

Официантка — эдакая булгаковская «боцман Жорж», обиделась окончательно и завиляла обратно на кухню. Впрочем, немудреный заказ принесла довольно быстро. Левша жадно схватил первую кружку, в несколько глотков опустошил ее всю и, с наслаждением закурив, откинулся на спинку стула. Опасно откинулся: судя по хлипкости местной мебели, та могла и не выдержать.

— …Кайф! На зоне, при желании, и «Хайникены», и «Туборги» всякие разные достать не проблема. А тут пьешь — вроде бы и моча мочой, но при этом ни в какое сравнение! А всё потому, что — воля! Опять же — малая родина! — Левша ностальгическим взглядом обвел загаженные интерьеры. — Прав был старик Маркс, прав: «Бытие определяет сознание».

— Так ты, оказывается, местный? А я думал, кафешку эту исключительно в конспиративных целях выбрал?

— Обижаешь! Я коренной детскоселец! Всю жизнь на Генерала Хазова прожил.

— Так это там тебя последний раз принимали? Со стрельбой и музыкой? — поинтересовался Мешок, будучи в курсе за военно-морскую историю с задержанием Левши. После которой тот получил свое второе погоняло — Потемкин.

— Ага.

— Теперь-то можешь сказать: какого хрена ты тогда чудил? Помню, мои знакомые опера всё удивлялись: дескать, по предыдущим срокам Левша завсегда тихо заходил. Без истерики.

— Да у меня в тот день как раз день рождения был, — охотно начал рассказывать Левша. — В кои-то веки решил по-человечески отметить. Пацанов своих звать не стал, только Ирку пригласил. Это соседка моя. Раньшая. Я ее тогда регулярно того-самого… Короче, типа любовь у нас была. Вот мы с ней пузырь водки раскатали, потом туда-сюда, это самое… По-быстрому, чтобы еще на ночь оставить… Я ж уже не в тех летах, чтобы бабу пахать от зари до зари… Вышел я, значит, после этого дела на балкончик свой, покурить. Такая, понимаешь, нега во всех членах. Особливо в главном. Только затянулся, гляжу: подъезжают гости дорогие, но незваные. На «буханочке» ментовской. Я тогда сразу понял — по мою душу.