— Маменькин сынок. По твоим же описаниям: никчемное, забитое, опущенное существо. И, тем не менее, способное на злодейство?

Левша помедлил с ответом. Собрался с мыслями:

— Знаешь, Иваныч, такие как Марчелыч, а их на зоне немало, они ведь не злодеи. Просто нескладные, несчастные люди. Которые, тем не менее, могут… натворить делов. Натворят — и на каторгу. И бредут потом по тракту задумчивые, становятся окончательно тихими. Освобождаясь, досуществовывают так же тихо, церкву любят… — Левша внимательно посмотрел на Андрея и добавил задумчиво: — И знаешь, Иваныч, как это людям нормальным ни покажется странным, вовсе не обязательно, что такие, в отличие от нас с тобой, попадут в ад.

— Я тебя услышал. Спасибо тебе… Потемкин.

— А коли услышал, заместо пожалуйста, будь человеком, возьми мне еще кружечку, а? Когда еще подвернется такой случай, чтобы мент меня угостил? А я поднимусь на ноги — тоже тебя как-нибудь угощу.

Мешечко полез во внутренний карман и вместе с портмоне достал внезапно запиликавший мобильник. Высветившийся номер был рабочим, поэтому Андрей скоренько достал сотку, протянул ее Левше и показал глазами: мол, «извини, брателло, пообщаться нужно без свидетелей». Левша понимающе кивнул и отправился на розыски: сначала официантки, а потом пива.

— Слушаю!

— …Андрей, тут опера из «транспортной» приехали, — ворвался в трубку голос Наташи Северовой. — Привезли бумаги на сопровождение Филиппова в Москву. И что мне прикажешь с ними делать?

— Блин! Как это всё некстати сегодня! Ладно, передай трубку. Кто там у них за старшего? Лисицын?

— Он самый. Сейчас передаю…

— …Слушаю, Андрей Иванович. Лисицын на проводе.

— Здорово, Дима! Что ж вы через жопу-то всё делаете? Хоть бы заранее предупредили!

— Да нас самих только два часа назад в известность поставили. На завтра, на десять утра в Москве назначена процедура опознания Кирсанова и Хромова. Так что сейчас будем срочно оформлять все бумаги, чтобы успеть посадить Демидыча на вечерний поезд.

— Вы его что, одного отправлять собираетесь?

— Почему одного? С ним поедет наш сотрудник. Оперуполномоченный Свирин.

— А бумаги на передачу свидетеля привезли? Проблем потом не возникнет?

— Не волнуйтесь, Андрея Иванович, всё пучком! Подпись от вашего шефа мы получили еще по дороге к вам, специально в Главк заезжали. Так что, считайте, дело в шляпе: был временно ваш клиент — стал обратно наш. Другое дело, что пока самого клиента не наблюдается.

— Не понял?! А ну-ка, верни трубочку Наташке…

Санкт-Петербург,

24 августа 2009 года,

понедельник, 14:55 мск

В свете запланированной на вечер общевойсковой «гоблинской» операции по профилактическому задержанию экс-зэка Маркелова, сегодня Наташа Северова осталась в конторе в гордом одиночестве — и за оперативного дежурного, и за аналитика, и за всё подряд. И тем не менее всё равно умудрилась попасть под горячую начальственную руку:

— Натаха! Что за дела? Где у нас Филиппов?

— Да сейчас явится ваш Филиппов! Я его на рынок отправила, со списком… Я ж тут сегодня весь день одна: ни пожрать, ни отскочить никуда.

— Ну ты, мать, совсем уже того! А если с ним что случится?

— Да кому он, на хрен, нужен?! И вообще, будто бы ты сам не в курсе, что этот бомж у вас каждый день гуляет: то в библиотеку, то в магазин, то еще куда…

— Я вам вечером такой магазин устрою!!!

Северова скосила глаза на мониторы камер наружного слежения и увидела, как у входной двери топчется их бомжик, силясь набрать код, одновременно не выпуская пакеты из рук.