– Что? – спросила она наконец через несколько секунд.

– Снаружи почтальон. – Моё сердце как будто собиралось отстучать мелодию по рёбрам. – ГОБЛИН-ПОЧТАЛЬОН! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!

– Почтальон? – вскинулась мама. – Почему ты сразу не сказал?

Мама очень гордилась нашей работой с клиентами и ни за что бы не оставила волшебное существо на улице в такую ужасную погоду.

– Ууф, найди мистера Банистера, – сказала Нэнси. – Ему тоже стоит знать.

– Ууф найти, – согласился огр и потопал в сторону кухни.

Стойка регистрации была вырезана из камня с извилистыми тролльими письменами по краям. Это была часть тролльей магии, благодаря которой отель оставался невидимым. В середине плоской поверхности находились три большие замочные скважины, окружённые золотыми символами – рыба, змея и шмель.

– Морская дверь или небесная? – спросила мама, вынимая большой медный ключ, который висел у неё на шее на цепочке.

– НЕБЕСНАЯ ДВЕРЬ! – проорал я, слишком возбуждённый, чтобы говорить нормально.

В ответ мама вставила ключ в скважину с изображением шмеля и повернула с громким ЛЯЗГОМ.

Внезапно пол вестибюля ожил у нас под ногами. Спирали из чёрных и белых плиток, расходящиеся от фонтана, начали вращаться в разные стороны, щёлкая, как шестерёнки часов.

– Уи-и-и! – засмеялась Нэнси, кружа по комнате в противоположном направлении. – Я как будто глотнула бренди из мух!

Мне пришлось проглотить хохот, когда мимо прогрохотал диван, на котором металась Глэдис Поттс, пудель-оборотень. Она была в человеческом обличье и жевала старую газету, но от неожиданности начала выть, а её уши превратились в комки кудрявой белой шерсти, и сзади сквозь платье прорвался хвост-шарик. Она быстро превратилась в пуделя полностью и удрала из вестибюля в сторону оранжереи.

Замок со змеёй открывает переднюю дверь, а если бы мама повернула ключ в скважине с рыбой, фонтан в середине комнаты отодвинулся бы в сторону и открыл глубокий колодец, который идёт под отелем до самого моря. Эту дверь используют в основном отдыхающие русалки и морские лобстериты.

Механизм в полу начал замедляться, и вестибюль перестал кружиться. Я взглянул вверх и увидел, как последний уголок потолка, на десять этажей выше, отодвигается в сторону. Теперь между нами и бурей не осталось никакой преграды, и дождь падал прямо вниз.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила мама, перекрикивая бурю.

Нэнси обняла меня за плечи, и мы оба, щурясь, смотрели вверх. Я поджал пальцы на ногах, надеясь, что гоблин-почтальон заметил, как с лязгом открывается небесная дверь. Но сквозь дыру в потолке были видны только ночь и дождь. И вдруг…

БУ-У-У-У-У-УМ! Гром и молния рванули одновременно. Буря была прямо над нами. В черноте сверкнуло белым, и я увидел очертания ворона и его всадника, которые со свистом мчались к нам.

– КАРРР!

Птица влетела в небесную дверь как пуля. Её крылья были плотно прижаты к бокам, и на секунду я испугался, что она не управляет полётом. Птица летела клювом вниз, прямо в пол. Если гоблин-почтальон скоро не выйдет из этого пике, они оба разобьются о плитку в лепёшку.

– О нет! – ахнула мама.

– КАРРР! – ответил ворон, продолжая мчаться вниз сквозь середину лестницы. Внезапно я понял, почему мама так рассердилась на то, что мы с Нэнси спрыгнули с лестницы. Зрелище было ужасающее.

Нэнси закричала и отвернулась, а я закрыл глаза и приготовился услышать отвратительный хруст ломающихся об пол костей…

Я ждал…

И ждал…

Но ничего не происходило.