— Слышь, дружище. А че за служба у вас? Никогда про такую раньше не слышал.

— Ну, не ты один такой серый.

— Поделился бы, рассказал какой вы масти?

— То история долгая, — уклончиво ответил Холин. — Не одну кружечку можно успеть выпить.

— А ты что, торопишься? — понял намёк Лисицын. У которого, к слову, у самого с утра трубы горели.

— Да вроде не особо. А ты что, приглашаешь?

— Ну, вагон-ресторан не обещаю, но привокзальный буфет могу устроить. Как говорится, за содружество родов войск. Пять минут подождешь?

— Не вопрос.

— Тогда через пять минут встречаемся у турникетов. И молодого своего бери. Чтобы число ровным было.

— В каком смысле ровным?

— В смысле: на троих…

…В седьмом часу Наташа и Тарас потихонечку засобирались на свиданки. На разные, естественно. Нет, конечно, в своё время Шевченко пытался подкатиться к Наталье с предложениями «крепкой дружбы», но был столь же крепко послан. Тарас, впрочем, не обиделся, потому как у него всегда находилось с кем подружить, когда в том возникала острая половая необходимость. Правда, по мнению Ильдара, слухи о бесчисленных любовных победах поэта-песенника были сильно преувеличены, но тут дело тёмное. Потому как со свечкой, что называется, никто из «гоблинов», понятное дело, не стоял.

Вот и сейчас Шевченко вольготно возлежал в оперской на казённом диване и убалтывал по казённому же радиотелефону очередную подругу:

— …Илоночка, да перестаньте вы трепетать. Подумаешь, будут иностранцы! Между прочим, я в совершенстве владею двумя иностранными акцентами — украинским и английским… Что? Что вам надеть?… Самый минимум любой одежды. Это вам чертовски к лицу. — В оперскую вошёл Андрей, и Шевченко тут же натянул на лицо маску служебной деловитости. — …Ну всё, будем считать, что договорились. В 19:30 у главного входа гостиницы «Москва». Неявка будет расценена как предательство!

Мешок обвёл взглядом комнату и поинтересовался у заступившего на сутки Джамалова:

— Что, старый да малый так больше и не появлялись?

— Гришка звонил примерно с час назад. Сказал, что обстоятельства изменились. Они вынуждены задержаться на вокзале и самостоятельно посадить Игнашевича на поезд.

— Знаю я его обстоятельства. Бухой небось звонил?

— Не знаю. Я как ты, по телефону, определять не умею.

Многоопытный Мешок, уловив в таком ответе явную уклончивость, недобро нахмурился:

— Понятно. Ну, я ему завтра устрою! Измененные обстоятельства… Кстати, Тарас, ты, я слышал, в район гостинцы «Москва» выдвигаешься?

— У меня там в половине восьмого встреча. С источником. А что? — насторожился Тарас.

— С хорошо декольтированным источником? — уточнил Андрей.

— Ну, типа того.

— Тогда, давай, выдвигайся прямо сейчас. Сначала заскочишь в кафе «Вечер», это рядом, буквально сразу за речкой. Выясни, действительно ли сегодня проводится там вечеринка одноклассников нашего клиента?

— На фига?

— Так, на всякий случай. А вдруг то была всего лишь умело смоделированная попытка вытащить Игнашевича в Питер?

— Блин, а кроме меня, естественно, больше некому?

— Тебе ж всё равно по пути. Да, а где у нас Вучетич?

— А Виталя у нас откомандирован к свидетельнице Демичевой.