Она тряхнула головой. Это была ее вина, она недооценила его. Что же такое в нем есть, что все ее столь тщательно вынашиваемые планы обратились в прах?

И все же была еще одна возможность, которую он имел глупость сам ей предоставить, сократив свою свиту. Вапала принадлежит ей. Она соткала обширную паутину и готова была потянуть за нити. Возможно, сама эта земля послужит ей. Сезон бурь был уже близок. В Вапале ей не придется с этим столкнуться, и если он окажется упрям и настойчив… Она смаковала эту мысль.

Да, сезон бурь, подземные воды, Шанк‑джи и его мятежники, многие Дома Вапалы, которые она сможет подчинить своей воле… В ее руках осталось еще много оружия.

ВОЗОБНОВЛЕННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Два рассвета спустя поредевший отряд разбил лагерь, куда менее пышный, чем прежде. Шатры не ставили, растянули только самые простые навесы. Хинккель смотрел на силуэт Мурри на фоне рассветного неба. Песчаный кот забрался на огромную дюну и, подняв голову, смотрел на север, словно пробовал воздух, шевеливший песок у его лап.

Он не подал сигнала тревоги, но Хинккель чувствовал себя неуютно, ожидая мысленного предупреждения. Караванщики и стража были необычно настороженны, занимаясь верховыми и вьючными животными. Командующий отправил вперед пару разведчиков с приказом найти какой‑нибудь скальный островок, пусть даже совсем маленький, который можно было бы использовать как укрытие в случае необходимости.

Оставалось еще три ночи пути до сурового скального острова Азенгира, где горло жжет от удушливых серных испарений, дыхания вечно бодрствующих вулканов, наполняющего воздух. Хинккель посмотрел в ту же сторону, что и Мурри, вспоминая их путешествие в землю огня, где кот на время ослеп, и лишь их кровные узы спасли обоих.

АЛИТТА

Насколько иным оказалось это путешествие. Где прежде было пение, радостный рокот маленьких барабанчиков и смеющиеся голоса, теперь мы шли в унылом молчании. Я искала Равингу, надеясь на утешение и поддержку. Касска прижималась ко мне, разделяя мое беспокойство. Я хотела лишь одного – продолжать путь, тщетно рассчитывая на спешку, которой не позволяла эта пустынная земля.

Хинккель разговаривал с командующим. Мурри исчез со своего наблюдательного пункта на вершине дюны. Пришла служанка и сказала, что завтрак готов. Есть мне не хотелось, но надо было поддерживать силы. Думаю, что все мы разделяли это беспокойство, хотя о нем никто не говорил. Неосмотрительно было ждать так долго – бури могли обрушиться в любой момент.

Здесь дюны были высокими, и если песок начнет двигаться под напором ветра…

Я была у полога нашего укрытия, когда увидела Равингу. Не заботясь больше о глупых придворных правилах, я решительно замахала ей рукой.

– Буря? – спросила я, когда она села рядом со мной.

Черный мех Виу резко выделялся на фоне ее тускло‑коричневого дорожного плаща.

– Возможно…

Равинга много сезонов ходила по караванным тропам. Часто испытывала она на себе ярость песчаных бурь и однажды даже вслух задумалась, не для того ли так часто служила ей удача, чтобы в конце концов истощиться. Теперь она принялась за еду с аппетитом якса, набрасывающегося на любую пищу, потому что животное в любой момент может перейти на голодный паек.

Она не стала меня убеждать, просто пододвинула тарелки ближе. Я обнаружила, что, хотя и не голодна, глотать все же могу.

И тут наконец я услышала то, чего не вполне сознательно ожидала: дальний рокот барабанов, предупреждавших о приближении бури. Правда, пока они звучали далеко. Но времени все равно было мало – времени на что? Поблизости не было видно даже малейшего островка – никакого настоящего укрытия.

Мы сразу же оказались на ногах. Равинга сдернула вуаль, прикрывавшую ее лицо от солнца, и побросала в нее все остатки сухой еды.