Сегодня, получая от кандидата на пост генерал-губернатора Санкт-Петербурга и области аванс и «командировочные», Вершок прикинул, не грохнуть ли ему самого «Кумира» и не прибрать ли к рукам все его имущество? Сколько же у этого насоса бабок, если он запросто может выложить сто тонн зеленых? Пацаны Лазаря - что Слизняк, что Тесак и даже Хомут - те вон от пяти тонн зеленки обалдели и прямо с утра в свою ненаглядную «Косатку» закумарились, откуда их до закрытия даже «черемухой» не выкуришь. Ну да ладно, пусть братва оттягивается! Никто из нас никогда не знает своего часа - хорошо, если на нары, а не в холодный цех!

    У Вершка имелось еще одно поручение от сходняка: надо было в партнерстве с клоповцами отловить и предъявить авторитетам одного черта по кличке Людоед Питерский. Больно много из-за его обжорства появилось у братвы головняков: под видом разработки Людоеда менты за этот год столько хороших людей похватали, что ни в какие ворота… Вот и порешили: разобраться с маньяком своими силами. А чтобы самим не мараться, предложили это дело Скунсу - наибольшему известняку из цеха киллеров, а он, когда ему о проделках Людоеда доложили - напрочь отказался обсуждать размеры гонорара. Во каков Робин Гуд Ломанческий! Теперь оставалось лишь вычислить каннибала, и Лазарь, со своей стороны, поручил это трем своим лучшим бригадирам: Хомуту, Тесаку и Слизняку. И вот сегодня-завтра им уже подходил срок объявить через связного наемнику необходимые данные маньяка.

    Глава 5. Похождения Коли Махлаткина

    -  Видишь того глиномеса с шишкой на лбу? - Махлаткин указал пивной бутылкой на пожилого мужика, с озабоченно-деловым видом вышагивающего между торговых рядов Козьего рынка. - Это - дядя Витя Носорог, я тебе про него уже рассказывал: у него всегда можно пожрать и побалдеть. Правда, он тебя за это потом так отъелдачит… Хочешь, познакомлю?

    -  Да что я, контуженый? - Олег с тревогой и брезгливостью взглянул на Носорога. - А если он такая гнида, то чего никто его еще не грохнул?

    -  Ты что, «грохнул»?! А случись тебе ночевать негде, а на улице - минус тридцать, ну куда ты, лапша, денешься? - Коля то ли сердито, то ли, как всегда, с замаскированным приколом уставился на Ревеня. - А он-то тебя всяко пустит, если поверит, что ты его потом не кинешь. Понимаешь, корень, ты - по-честному и он - по-честному. А почикает его какой-нибудь васек, так кому от этого лучше-то станет? Тебе, что ли? Ну что, ты богаче будешь или у тебя такой же рог на лбу вскочит?

    Махлаткин вроде бы всерьез начинал заводиться, а Олег все еще не понимал, как с ним уже бывало в разговорах с Колькой - чего же тот все-таки взаправду добивается, поэтому, чтобы действительно не поссориться, Ревень начал слезать с контейнера, на крыше которого они уже покончили с купленной Махлаткиным выпивкой и закуской.

    -  К нему пошел? Смотри, меньше чем за двадцатку не подписывайся! - Голос звучал с напускной злобой, но вдруг изменился и обмяк: - Ну что ты, обиделся? На обиженных воду возят! Давай на трамвайное кольцо ночью подгребай! Придешь?

    -  Приду, - простительно ответил Олег и спрыгнул на землю.

    В первый раз Коля жил у Носорога недели две. Тогда его подобрали на берегу Черной речки.