Ребята побежали от старухи, нелепо шарившей здоровой рукой по травмированному лицу. Олег, чуть не сказав ей «до свидания», тоже вскочил и помчался вслед за своими сообщниками.

    Они бежали будто наперегонки, совсем как в школе, когда кто-то зарубался на скорость. Около второго моста, перекинутого через рукав Невы между Елагиным и Каменным островом, Ревень почувствовал, что в его груди и горле словно что-то горит.

    «Я уже не спортсмен», - подумал он. В этот момент перед ними качнулся автобус.

    -  Садись! - гаркнул Мертвец, и они попрыгали друг за другом в разъехавшиеся гармошками дверей проемы.

    Ребята устроились на заднем сиденье. Колька вытащил из-под куртки сумку и стал ее обыскивать. Неожиданно он перевернул сумку вверх дном и вывернул все содержимое Олегу на колени. В общей куче были видны скомканный носовой платок, засаленные бумажки, мелочь, причем старого образца, таблетки, зеркальце, почтовый конверт и старый бумажник, который молниеносно подхватил Никита. Он развернул его, увидел деньги и вытащил, потом достал паспорт и раскрыл его.

    -  Кумирова Раиса Власовна! - прогнусавил в сломанный нос Мертвец. - А она ничего была. Хочешь, Колян, такую бабушку? На, спрячь в нутряк!

    Бросов, как всегда, быстро запихнул документ Махлаткину в карман куртки, а сам развернул сложенные деньги. Одна бумажка оказалась в сто рублей, вторая - в пятьдесят и две по десять.

    -  Сотка - мне. Остальное - вам! - объявил Мертвец и сунул Кольке оставшиеся деньги. - Держи, Махлатка, ты - старший! А это что? - Мертвец вытряхнул на лоснящуюся, грязную ладонь содержимое конверта, где оказались медаль и бумажка, на которой было что-то написано. - Ух ты! Это - только мне, за удачный налет! Я сейчас - на Козий рынок, может, эту хреновину какому-нибудь маклаку или братве вдую, а потом - на Комендань, там на трамвайной садиловке и встретимся. А может, в Говнюшнике заночуем? Адья, братва!

    * * *

    Когда автобус подъехал к метро «Чкаловская», Никита пожал приятелям руки и выскочил на тротуар; ребята поехали дальше и вышли только на кольце у метро «Петроградская».

    -  Ну что, Ревун, понравилось? Да ты не трясись и не бзди - никто нас не найдет. - Коля быстро, по-хозяйски, продвигался мимо ларьков, высматривая нужные ему товары.

    -  Да я не боюсь, подло как-то вышло: она же и так еле ходит.

    Олег еще с момента нападения на старуху пытался себя заставить думать о том, что он - прав и ему должно быть теперь начихать на эту пенсионерку и на все те жертвы, которых уже избили и ограбили его друзья, да и на тех, кого им отныне уже вместе предстоит подкараулить около Сбербанка или где-то еще. О нем ведь и о его больном бате никто не думает. Пусть они хоть сдохнут сообща или порознь - никого это не волнует. Плачь, ори, зови на помощь - никто не придет, все это теперь бесполезно. Такое» время - как рассуждает отец. Ревень ткнул в бок своего спутника, затормозившего около очередного ларька.

    -  Лохматка, дай закурить!

    -  Погоди, Хрусталь, дай мне с человеком рассчитаться! - Оказывается, женщина-продавец уже выдавала Коле в обмен на скомканные денежные бумажки бутылку водки, пепси-колы, пачку жвачки и «Мальборо». Принимая товар, Махлаткин с улыбкой обернулся: - Нынче мы с тобой по-людски закумаримся.

    -  А куда пойдем-то? В подвал или на чердак? - Олег начал вспоминать, какие ему известны в этих краях убежища, где можно спокойно провести время.