Я наклонилась за бутылкой и разлила по бокалам оставшееся шампанское.

– С днем рождения, – сказала я после. – Кажется, я тебя еще не поздравила.

Он чокнулся своим бокалом со мной.

– Спасибо, Каллахан.

– У меня есть для тебя подарок, – сказала я. – Это ужасно, что прямо сейчас мне чересчур лень вставать и идти за ним?

В ответ Хартли притянул меня поближе к себе, и контакт с ним свел меня с ума окончательно. Пока мы смотрели кино, он рассеянно теребил кончики хвостика у меня за спиной.

– Люблю эту часть, – с улыбкой в голосе проговорил он. – Грызуны Необычного Размера.

Пока Лютик с визгом неслась по Огненному болоту, рука Хартли опустилась мне на затылок, и его пальцы принялись медленно потирать у кромки волос мою шею.

О, черт.

Хотя на экране разворачивалась суматошная сцена, я закрыла глаза и растворилась в ощущениях, которые дарили мне прикосновения Хартли. Массаж головы должен был быть расслабляющим, однако на меня он оказывал совершенно противоположный эффект. В коже моего затылка будто появилось беспрецедентное количество нервных окончаний. От любого движения его пальцев меня простреливал электрический ток – спускался по позвоночнику и расходился вглубь тела. Я осознала, что дышу слишком шумно. И пока пыталась уговорить свое сердцебиение сбросить ритм до нормального, осушила второй бокал.

Стоило мне начать размышлять над своей глупостью, как Хартли убрал большой палец с очень чувствительного местечка под моим ухом. А потом к моему слегка пьяному изумлению наклонился и прижался губами туда, где только что был его палец. От ощущения его влажных губ на своей шее я чуть не подскочила до самого потолка. Медленно-медленно его поцелуй начал смещаться ниже, к ключицам, на протяжении всего извилистого пути опаляя меня прикосновениями языка.

Как бы сильно мне ни хотелось разыграть перед Хартли невозмутимость, я всего и смогла, что растаять у него на груди и испустить судорожный вздох.

И вот тогда, услышав тихий смешок, я поняла, что Хартли прекрасно осознает, какой эффект он на меня производит. И хотя мои груди начало покалывать от желания, я нашла в себе силы заговорить.

– Что, черт побери, ты делаешь, Хартли?

– Мне показалось, это неплохая идея, – ответил он, не убирая губ с моей шеи. – И кажется так до сих пор.

Допивая последние капли шампанского, я тянула время, пока мое тело и мозг вели несколько сбивчивый спор на тему того, как поступить.

Хартли забрал у меня бокал и поставил его на столик.

– Смотри, – прошептал он. – Ты сейчас можешь дать мне пощечину и назвать мудаком за то, что я подкатываю к тебе после того, как моя девушка меня обломала. А потом мы посмотрим, как Билли Кристал оживляет Уэстли. – Он тоже допил свой бокал. – Или ты можешь поцеловать меня, Каллахан.

Его голос был хрипловатым и теплым. Я повернулась к Хартли лицом. В его глазах плясали смешинки, но еще там была их всегдашняя глубина. Он был моим другом – быть может, самым близким из всех, – и бояться его было попросту невозможно.

– Зачем тебе усложнять нашу дружбу? – прошептала я.

– Как будто сейчас она очень простая, – откликнулся он.

Я даже не знала, о чем он. Но для попыток догадаться мой мозг был слишком расплавлен. Долгое мгновение мы с Хартли молча смотрели друг другу в глаза. Наконец он взял мое лицо в ладони, и его прикосновение было настолько нежным, что у меня заболело сердце. А потом месяцы грез о его поцелуях перевесили голос здравого смысла. Я закрыла глаза, и его губы коснулись моих. Они оказались точно такими, как я себе представляла – мягкими, сладкими, идеальными. Его рот приоткрылся, раскрывая и мой, и я счастливо ахнула.

Меня целовали и раньше – или так я считала, – но поцелуи Хартли были совершенно из другой оперы.