— Уходить нужно отсюда, хозяйка. Арахнопаки надвигаются огромной стаей. Я никогда такой и не видел.

— Бросить заставу им на разорение?

— Ты меня знаешь, хозяйка, — вскинул голову старец, положив руку на рукоять меча. — Не раз награждала меня, ругала, хвалила. Знаешь, зря словами кидаться не стану.

— И потому решил место, где награды свои получал, жилье наше на разорение диким чудовищам бросить?

— Заставу потеряем, хозяйка, но людей спасем. Колдуны малыми отрядами издалека морок наводить смогут.

Удержим восьмилапых на месте до подхода Щита, а заставу потом новую поднимем.

— Тут ты прав, Велемир, людей спасать надо, — медленно кивнула женщина. — Что же, будь посему. Уводи Колдунов.

Она резко развернулась и тяжелой поступью пошла назад к дому.

— А ты, хозяйка?

— А то ты не знаешь, Велемир? — не оборачиваясь, кинула женщина. — Я хозяйка заставы. Я ее создавала, я хранила, я с ней и умру.

Мужчины промолчали. Этого закона не значилось ни в одном из сводов правил, но чаще всего женщины соблюдали его с необычайной твердостью: как дом считался частью хозяйки, так и хозяйка считала себя частью дома или Корабля и не покидала его ни при каких обстоятельствах.

— В заставе нам не удержаться… — уже не так уверенно пробормотал старик.

— Я остаюсь, хозяйка! — первым выкрикнул такой же молодой, как Нислав или Аристон, мальчишка. — Я защищу твой дом!

— И я остаюсь, — тяжело вздохнул другой воин.

— И я, и я… — понеслось по двору.

— Погибнем, как дураки, — сделал вывод Велемир. — Все до единого, и без всякой пользы. Проверьте пики у частокола, и давайте все пообедаем. Сегодня нам будет не до еды.

Воины разошлись. Часть направилась к тыну, вдоль которого, с внутренней стороны, шло несколько рядов вкопанных остриями вверх копий, часть побежала в дом за оружием.

Ворота опять отворились, и в них въехало три тяжело нагруженные телеги. Земледельцы спрыгнули с передков, за уздцы повели лошадей к навесу.

— А вы кто такие? Откуда? — повернулся навстречу Велемир.

— Хозяйка прислала, — пожал плечами первый из возчиков. — Припасы для заставы из Ноября.

— Уходите! — замахал на них руками старик. — Разворачивайтесь и бегите скорее!

— Да как же ж бежать? — удивленно развел руками возничий. — Припас сгрузить нужно.

— Нет! — рявкнул Велемир. — Ничего не нужно! Убирайтесь отсюда!

— Нельзя нам, дед, назад. Хозяйка ругаться станет. Как же припас отвезенный не передать?

— Чудовища сюда идут, дураки! Нам не до припасов. Бегите! Бегите скорее!

— Ну, коли чудовища, — пожал плечами возничий и начал медленно разворачивать повозку.

Старик скрипнул зубами, но понукать его не стал, понимая, что это бесполезно. Если человек ленив и медлителен — то это навсегда. Земледелец, ведя лошадь под уздцы, наконец-то вышел за ворота. Следом за ним оба других. Но вместо того, чтобы нахлестывать своих меринов и во весь опор мчаться прочь, они, отъехав от заставы шагов на триста, остановились, собрались в кучку и стали обсуждать, как поступить с оказавшимся никому не нужным грузом.

Между тем желтая граница пустыни, видимая с привратной вышки, начала стремительно рыжеть.

— Идут, идут! — закричал сторож и торопливо спустился во двор.

Здесь все пришло в движение.