Тем вечером Уикс вернулся из города, как обычно, последним поездом. Когда он сошел на платформу в Уайтстоуне, там, как и всегда, не было ни души. Но стоило ему повернуться, как он увидел призрака — тот стенал, выкрикивал его имя и надвигался на него. Но Уикс тем днем купил в городе пистолет. В этом-то и состоял его план. Он вытащил пистолет из кармана, выстрелил четыре раза, и призрак рухнул на платформу.

— Разве можно убить призрака? — спросил Джим.

— В нем было восемь футов, — сказала Мэри.

— Это оказался не призрак, — объяснила Бабуля. — Это его жена завернулась в простыни и встала на ходули. Хотела напугать мужа, чтобы тот наконец стал приходить домой вовремя и трезвым. Но он ее убил.

— И его арестовали за убийство? — спросил я.

— Нет. Он горько плакал, когда все понял. Полиция провела расследование, было доказано, что Уикс действовал в целях самообороны. После этого он бросил дом и дочь и удалился в пещеру на окраине города, посреди поля, заросшего дикой спаржей. Не знаю почему, но его в конце концов стали звать Беделией. Детишки подбегали к его пещере и кричали: «Беделия, мы хотим тебя украсть!» — а когда он бросался за ними — убегали прочь. Луквир отправили в сиротский приют, и я больше ее не видела.

— А что стало с отшельником? — спросил Джим.

— Как-то раз выдалась очень холодная зима, и кто-то нашел его на поле неподалеку от пещеры — он замерз до смерти. Весной его похоронили там, среди дикой спаржи…

Канализационная горка

После ланча мы взяли Джорджа на поводок и вывели его во двор. Мэри с нами не пошла, потому что решила встретиться со своими воображаемыми друзьями — Салли О'Малли и Санди Грэмом, которые жили в стенном шкафу ее комнаты. Время от времени она их выпускала оттуда и тогда становилась Микки, и все вместе они отправлялись в школу в подвале.

Джим решил, что с помощью Джорджа можно найти извращенца. Мы дадим псу понюхать лестницу, тот возьмет след — и мы побежим за ним. В нашем дворе, где лестница снова стояла у стены сарая, к нам присоединился Фрэнки Конрад. Мы постояли, наблюдая, как пес нюхает лестницу. Наконец я сказал Джиму:

— Нужно бы его завести.

Чтобы завести Джорджа, достаточно было сунуть ему ногу под нос. Если держать ее там некоторое время, он начинал ворчать. Джим принялся описывать круги ногой в воздухе перед носом собаки и тихонько подвывать: «Джо-о-о-орджи». Когда псу это надоело, он набросился на ногу, рыча как сумасшедший, с таким видом, будто сейчас ее всю искусает — сто лжеукусов в секунду. На самом деле он к ноге и не прикоснулся.

И вот Джордж завелся, снова подскочил к лестнице, обнюхал ее со всех сторон и поднял на нее лапу. Теперь мы были готовы идти по следу. Джордж тронулся с места, мы за ним. Из заднего двора мы вышли через калитку со стороны Бабули, прошествовали под розовыми цветами доисторической мимозы и оказались в переднем дворе.

За углом находилась Ист-Лейкская школа — одноэтажное краснокирпичное здание: классные комнаты по всем сторонам большого прямоугольника и покрытый травой двор в центре. С правой стороны был уголок, на котором расположилась игровая площадка детского сада — рукоход, качели, песочница и круглая штуковина, с которой, если ее раскрутить как следует, все падают. К левому крылу здания был пристроен спортзал — здоровенная кирпичная коробка без окон, возвышавшаяся над приземистым главным корпусом.

Перед школой находилось кольцо подъездной дороги, внутри которого, за высоким бордюрным камнем, располагался сильно вытянутый овал газона. К западу от дороги и маленькой парковки были две заасфальтированные баскетбольные площадки, а за ними тянулось обширное пространство, на котором виднелись бейсбольные сетки и базы.