|
— Ты сказала: «Ни за что». — Я спросила: «С чего ты взял?» Повисла долгая пауза. — До сих пор не пойму, как ты узнал, — с нежностью проговорила Миранда. Она взяла его руку и положила себе на живот. Голос ее был проникнут благоговением. — Я ведь как часы. Не ошибаюсь практически никогда. В общем, сделала тест. Ей одиннадцать недель. Это случилось тогда, в лесу. Натан Ли потрясенно замер. Реальность вокруг него сдвинулась. Земля под ногами вдруг поплыла куда-то. Он хотел было рассердиться. «Пустить ребенка в этот мир?» Но ее лицо остановило Натана Ли. Миранда вся была объята трепетным светом. — Ты ведь так мечтал уйти, — сказала она. — А я не хотела чем-то тебя удерживать. — Но я же не знал, — запротестовал он. — Теперь знаешь. И тут, в это самое мгновение, до него наконец дошло. Он посмотрел на ее руки поверх своих. — Ты все еще волен уйти, — едва слышно проговорила она. — Миранда, я тебя никогда не оставлю. 34 НЕСПАСЕННЫЕ ДУШИ 7.30 утра Натан Ли оставил ее спящей. Сейчас, когда он спускался по шоссе 502, руины и дым словно сошли с полотна Иеронима Босха — средневековые, дьявольские и таинственно-фатальные. Аппалуса не обращала ни на что внимания и все время упиралась. А Натан Ли то и дело понукал ее. За рекой люди стаскивали огромные просмоленные телефонные столбы в гигантские костры. Пламя даже на вид казалось прогорклым. Кресты, стоявшие в ряд на дальнем берегу Рио-Гранде, были голыми и неряшливыми: они кренились под сумасшедшими углами, как мачты на тонущем корабле. Отсюда, издалека, они казались пустыми. Кающиеся слезли со своих насестов. Может, люди просто устали от этого притворства. Кровь не всегда кровь. Есть вещи более реальные. Приближаясь к мосту, он в мельчайших подробностях вспомнил свой путь сюда по этому шоссе. Вот указатель миль, который послужил ему некогда ориентиром, чтобы найти то место, где он спрятал седельные сумки с добром из Смитсоновского музея, а вот и само дерево. Но как же все изменилось! Остался лишь черный ствол с мертвыми ветками: дерево убил дефолиант. Насколько хватало глаз, почва долины была окрашена в нелепый ярко-оранжевый цвет. Натан Ли вспомнил лучистый июльский свет — ничего не осталось. Надежды тоже покинули его. Не все, конечно, но они стали иными. Порой даже благороднее, но совсем другими. Это пугало. Он не понимал, что делает здесь. Идея его была настолько мутной и неоформившейся, такой рискованной, что ее с трудом можно было называть идеей. Скорее предвидением. «А если ошибся?» Он попытался выкинуть Миранду из головы. Ведь обещал ей, и вот… это. От лагеря за милю несло вонью. Аппалуса недовольно фыркнула. На холоде из ноздрей вырывался пар. Она натянула поводья. Всего нескольких ласковых слов хватило Натану Ли, чтобы заставить лошадь идти. — Я знаю, знаю, — сказал он ей и погладил пеструю, в яблоках шею: по ее мускулам пробежала дрожь. Немного дальше они буквально прошли сквозь строй армейского транспорта, подбитых легковушек и грузовиков, замерших по обеим сторонам дороги. Некоторые машины уткнулись капотами в кювет. Другие отбросило и перевернуло взрывом мины или ракетным огнем. Лобовые стекла — в паутине пулевых попаданий. Тела в белых, оранжевых, синих или зеленых скафандрах лежали там, где их подстрелили снайперы. |
