|
Мне очень приятно, когда родители детишек называют ее лучшим воспитателем. Да, я с уважением смотрел на учителей в школе, понимал, понимаю, как много от них зависит в жизни других. И я хотел и хочу помогать людям. Но быть школьным учителем?! Нет, педагогика – это не мое. Жаль, конечно, что только сейчас, только сейчас понял это, когда читаю учебники, слушаю лекции, делаю контрольные. Наши ребята, девчонки учатся взахлеб, а мне – мне скучно, и я… я не понимаю, какое право имею кого то воспитывать. А что буду преподавать после окончания? Математику? Литературу? Разве что физику. Она по крайней мере мне интересна. Но талдычить на уроках одно и то же? Из года в год, всю жизнь, всю жизнь: «первый закон Ньютона», «закон Ома», «закон Бойля Мариотта». В первый раз, в пятый, в три тысячи пятьдесят пятый! С ума можно сойти!
Отец пожал плечами: – Да, учительская профессия не проста, трудности везде есть, от всех них никуда не сбежишь, не спрячешься. Алексей махнул кудрявой головой: – Я не боюсь трудностей. Просто не хочу быть учителем. – А чего же ты хочешь? – Нахмурившись, смотрел на него отец. – Я не знаю, не знаю, кем я хочу быть! Думал, что знаю, а оказывается, что нет. Отец разогнал рукой возле себя дым: – Вот что, дорогой. Государство на тебя деньги потратило. Ты в институте чье то место уже занял, так что давай доучивайся. После окончания как молодой специалист по распределению отработаешь в школе положенное – хоть физику, хоть математику отучительствуешь – ну, а потом уже решай. Может быть, к тому времени прочувствуешь свою профессию, многое поймешь, передумаешь. – А если не пойму? Не передумаю? То есть просто взять и выбросить на ветер несколько лет своей жизни? Ты же сам учил меня жить в ладу с самим собой! – Я много чему тебя учил! И сейчас скажу то, что умные люди давно поняли: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – Нет, я точно знаю, что не хочу быть школьным учителем. – А ты через «не хочу»! В жизни многое приходится делать через «не хочу»! – А я не буду! Не пойду больше в институт. Я решил! Мама тихо спросила: – Катя знает? – Нет, еще ничего ей не говорил. – Сынок, тебя же отсрочки лишат. В армию заберут! – Пусть лишат, пусть заберут. Папа же отслужил свое… Эта мысль показалась ему просто спасительной. Уйти в армию: и долг перед Родиной отдать, и переждать, все обдумать, перерешать… Отец раздраженно начал гасить папиросу в пепельнице: – Папа отслужил. Тогда все по другому было… Он решил! Его одели, воспитали, а он решил! Вот что, сын! – Да, папа. – Если ты такой самостоятельный, если ты с нами не считаешься, то какой же ты тогда нам сын? – Я считаюсь… – Считается он… Хорошенько подумай! Если бросишь институт, то ты и не сын мне вовсе! И делать тогда тебе в этом доме нечего! Собирай вещи, и вот – бог, вон – порог! Живи где хочешь, занимайся чем хочешь. Голодать, мерзнуть не будешь: денег я тебе на первое время дам, а там… – Петя! – Вырвалось у матери. Зашевелилась во сне Лиля. – Тихо, мать! – Вполголоса прикрикнул отец. – Я тоже так решил! – Потом еще больше смягчил голос. – А если считаешь себя нашим сыном, то иди ложись спать, успокойся, утро вечера мудренее. Подготовишься, сдашь остальные экзамены нормально, будешь дальше учиться и станешь хорошим педагогом. Которым мы с матерью будем гордиться. Все! Марш в кровать! Алексей молча зашел в свою комнату, прикрыл за собой дверь. – Вот так вот, мать! – Сказал отец, снова берясь за папиросину. |
