После каторги религиозная тема образует духовный центр его творчества. Вопрос о вере и неверии ставится во всех больших романах. В 1870 году он пишет Майкову: «Главный вопрос, которым я мучился сознательно или бессознательно всю мою жизнь, — существование Божие».

Всех героев Достоевского «Бог мучит»; все они решают вопрос о существовании Божием; судьба их всецело определяется религиозным сознанием.

Достоевский жил в эпоху кризиса христианской культуры и переживал его как свою личную трагедию.

Вскоре после франко–прусской войны и парижской коммуны герой романа «Подросток» Версилов едет за границу. Никогда он не ездил в Европу с такой грустью и с такой любовью. «Тогда особенно слы–Достоевский. Жизнь и творчество шалея над Европой как бы звон похоронного колокола»: великая идея христианской культуры умирала; ее провожали свистками и комьями грязи; атеизм праздновал свои первые победы. «Я плакал, — признается Версилов, — за них плакал, плакал по старой идее и, может быть, плакал настоящими слезами».

Русский, Достоевский чувствовал себя в конце XIX века единственным европейцем, который понимал значение мировой трагедии, переживаемой человечеством. Он один «плакал настоящими слезами». И вот ушла «старая идея», и человечество осталось на земле без Бога. «Романы–трагедии» писателя посвящены изображению судьбы богооставленного человечества. Он пророчески намечает два пути: человекобожество и стадность.

Кирилов в «Бесах» заявляет: «Если Бога нет, то я — бог». На месте Богочеловека появляется человекобог, «сильная личность», которая стоит вне морали, по ту сторону добра и зла», которой «все позволено» и которая может «преступать» все законы (Раскольников, Рогожин, Кирилов, Ставрогин, Иван Карамазов). Достоевский делает одно из величайших своих открытий: природа человека соотносительна природе Бога; если нет Бога, нет и человека. В человекобоге, новом демоническом существе, все человеческое должно исчезнуть. Русский писатель предсказывает появление Ницше; сверхчеловек автора «Заратустры» тоже знаменует собой уничтожение человека: «человеческое, слишком человеческое» преодолевается в нем, как стыд и позор.

Другой путь безбожного человечества ведет к стадности. Вершина творчества Достоевского — «Легенда о Великом инквизиторе». Если люди только природные су щества, если души их не бессмертны, то им следует наиболее благополучно устроиться на земле. А так как по натуре своей они «бессильные бунтовщики», то их необходимо поработить и превратить в покорное стадо. Великий Инквизитор будет пасти их железным жезлом. Тогда выстроится наконец огромный муравейник, воздвигнется вавилонская башня, и уж навеки. Оба пути — человекобожества и стадности — приводят к одному и тому же результату: уничтожению человека.

Достоевский видел историю в свете Апокалипсиса; он предсказывал неслыханные мировые катастрофы. «Конец мира идет, — писал он. — Конец столетия обнаружится таким потрясением, какого еще никогда не бывало». Трагическое мировоззрение автора «Бесов» было недоступно позитивистам XIX века: он был человеком нашей, катастрофической эпохи. Но богооставленность не последнее слово творчества Достоевского; он изображал «темную ночь», но предчувствовал рассвет.