Опрос других, в основном пожилых, жильцов улицы также не дал никаких результатов. Даже когда им показывали старый снимок Олив, сделанный при аресте, никто не признал в ней знакомую. Казалось, она была человеком, который незаметно жил на улицах Голливуда и так же незаметно умрет.

Прочитав в газетах новости о Фарли Рамсдейле и бойне в «ГУЛАГе», перепуганный Грегори Абрамян сразу после полудня позвонил в Голливудский участок и все рассказал. После этого звонка его кладбище автомобилей стало напоминать место преступления: его огородили лентами и прочесали криминалисты и детективы из управления полиции.

Грегори стоял перед своим офисом рядом с посаженным на цепь доберманом, который, несмотря на закованную в гипс заднюю лапу, злобно рычал, готовясь к драке и до смерти пугая каждого копа, подходившего хотя бы на десять метров.

В показаниях Грегори, занесенных в полицейский отчет, говорилось: «В тот вечер я просто пообещал Козмо отбуксировать „мазду“. Про ограбления ничего не знаю. Может быть, Козмо привел этого парня, Фарли, чтобы уничтожить „мазду“? Я так думаю, они собирались сжечь „мазду“, чтобы скрыть следы ограблений, но между ними что-то произошло. Они подрались и ранили моего Одара. А Козмо застрелил этого парня, Фарли. Я с ним не знаком. Не знаком и с русской женщиной, которую вы арестовали. Я знаю Козмо, потому что мы иногда встречаемся в одной армянской церкви. Я стараюсь быть другом для всех им мигрантов из Армении и быть — как у вас говорится? — быть достойным Америки».

В конце этого длинного дня Виктор Черненко воспроизвел запись допроса Айлии Росковой для лейтенанта детективов и обоих капитанов — зоны и участка. Айлия перестала говорить «нет», после того как на пол комнаты детективов упали бриллианты. Она добровольно достала оставшиеся камни в туалете Голливудского участка, где они были упакованы и зарегистрированы.

Айлии зачитали ее права на английском и на русском, и она подтвердила, что понимает их. Допрос о ее роли в обоих ограблениях был долгим и тщательным. Она утверждала, что находилась в рабстве у Козмо Бедросяна, называя себя психологической заложницей, жившей в вечном страхе перед ним.

Когда один из капитанов посмотрел на часы, Виктор перемотал пленку и нашел ту ее часть, которая имела отношение к последним кусочкам головоломки — Олив и деньгам из банкомата.

«Олив присутствовала при том, как Фарли шантажировал Козмо, — послышался голос Айлии. — Когда он пригрозил рассказать полиции об украденном письме. Но Олив, как говорится у вас, слабоумная. Ее мозг уничтожен наркотиками. Меня поразило, что у нее хватило ума найти деньги, которые оставил Козмо после ограбления банкомата. Я очень удивлена, что она смогла похитить деньги и раствориться в никуда».

Затем раздался голос Виктора: «Вы не допускаете возможности того, что Козмо что-то скрывал от вас? Может быть, он где-то спрятал деньги, потому что не хотел делиться с вами?»

После долгой паузы прозвучал сердитый голос Айлии: «Это невозможно!» Потом она, очевидно, поняла, что поставила под сомнение свой портрет рабыни, и добавила: «Ну конечно, я так боялась его, что могла ошибаться насчет того, что делает Козмо. Он намного умнее меня. И двуличнее».

Виктор выключил магнитофон и сказал, обращаясь к начальникам:

— По-моему, мы зашли в тупик. Думаю, Козмо Бедросян забрал деньги из-под дома Фарли Рамсдейла в тот вечер, когда его машину отвезли на кладбище автомобилей. Мне кажется, что он отдал деньги другу или, что более вероятно, женщине. Русская гордость Айлии Росковой не позволяет признать такую возможность, она не допускает, что у него могла быть любовница и он планировал бросить Айлию. Полагаю, что затем Козмо хотел солгать Дмитрию Зоткину, сказав, что Олив украла деньги, но Дмитрий был слишком умен, чтобы этому поверить.