Кэри была изумлена выбором Санди. Клод Хассан имел репутацию злого, циничного негодяя, пользовавшегося большим успехом у женщин. У него была жена-лесбиянка и две любовницы в Париже, родившие ему детей. Он имел славу блестящего режиссера, работать с которым было пыткой; он безжалостно относился к людям, не считался с их чувствами. Ходили слухи, что он имел склонность к всевозможным извращениям, особенно оргиям.

Кэри покачала головой. Он вовсе не казался человеком, который мог подойти Санди. Хоть бы она позвонила ей! Девушки не обменялись ни единым словом, хотя Кэри оставила актрисе в отеле несколько сообщений.

– Не волнуйся, – сказал Маршалл. – Пока она не опоздала к началу съемок, это не твое дело. Она всего лишь твой клиент.

– Она еще моя подруга, – отозвалась Кэри, продолжая беспокоиться.

Клод Хассан прилетел в Рио, чтобы встретиться с двумя актерами, которые были нужны ему для нового фильма. Он хотел, чтобы в его первой американской картине каждый исполнитель идеально соответствовал роли.

Он дал Санди сцераний, который ее безумно понравился. Если бы он предложил ей женскую роль! Она была великолепной.

– Кого ты видишь в роли Стефани? – небрежным тоном спросила Санди однажды вечером.

– Актрису огромной внутренней силы, – ответил Клод. – Женщину типа Бэнкрофт или Вудвард. Американскую Монро.

Она замолчала. Он явно не рассматривал ее кандидатуру, хотя Санди была уверена, что смогла бы сыграть роль Стефани, состоятельной дамы из Беверли Хиллз, живущей в особняке со своим мужем, стареющим банкиром-войеристом. Однажды в дом врываются два парня, которые насилуют Стефани, заставляя ее мужа смотреть на это. Они делают супругов своими пленниками; постепенно лояльность Стефани переключается с мужа на парней, она становится их сообщницей.

– Мне скоро надо будет вернуться в Лос-Анджелес, – сказала Санди чуть позже. – Я должна сообщить Кэри о моем возвращении.

– Я тебя не задерживаю, – резко произнес он.

– Я не хочу лететь. Ты знаешь, что я подписала контракт на фильм.

– На фильм? Так ты называешь тот мусор, в котором снимаешься?

Они провели вместе только две недели. Санди знала, что она, несомненно, влюбилась, потому что для нее не имели значения поступки Клода, она просто хотела быть с ним. Он был невероятно груб со всеми – с официантами, горничными, портье. Он обращался с ними, как с грязью. Презирал всех.

Однажды она спросила его:

– Как ты можешь так разговаривать с людьми?

– Если у них в жизни нет других амбиций, кроме стремления оставаться слугами, они ничего иного и не заслуживают, – отрезал он.

Его поведение смущало Санди. Она улыбалась официанту, на которого только что накричал Клод, давала чаевые горничной, выставленной им из номера, приветливо болтала с няней, опекавшей его сына.

Жар-Пьер был очаровательным мальчиком, хотя и слишком спокойным для своего возраста. Клод, казалось, почти не замечал его, но Санди проводила с ним много времени. Она играла с мальчиком на пляже, гуляла, начала учить его английскому.

– Почему он с тобой? – спросила она как-то Клода. – Ты совсем не уделяешь ему внимания. Где его мать?

Клод словно не услышал ее вопроса – он всегда поступал так, когда ему не хотелось отвечать.

Она вздохнула. Он был тяжелым, испорченным, невыносимым человеком. Но он занимался с ней любовью каждую ночь так потрясающе, что она предпочитала не замечать его пороки.

Она знала, что не может больше держать Кэри в неведении. Санди не хотелось звонить ей, она знала, что на нее обрушится критика, но она должна была сделать это, а также вернуться в Лос-Анджелес.