|
Вы увлечённо и бескорыстно заблуждались, но ещё есть возможность осознать бесполезность приносимой жертвы. Грядущую войну по всем формальным признакам всё равно выиграем мы, а не они. Они просто не успеют. Не существует реалистичных сценариев, при которых Советы нас догонят в ближайшее время. Единственный их шанс мы только что надёжно перекрыли. Теперь мы можем уничтожить их, когда только захотим. И вам это известно. Всего семь-восемь бомб типа Little Boy («Малыш») или «Толстяк» - одна – Ленинград, одна – Москва, несколько по ударным армиям в восточной Германии и Польше и всё будет кончено.
Прочитав на лице Измаилова упорное несогласие со сказанным, «Гейбл» изменил тактику: - Впрочем, вряд ли в ближайшей перспективе наши политики и генералы отдадут такой приказ. Ведь мы опора цивилизации! Как гуманной нации нам - американцам противит сама мысль о массовых жертвах среди гражданского населения. Да и нет пока явной причины развязывать новую большую войну. Достаточно и того, что мы можем диктовать русским наши условия, и им придётся их принимать, ибо в ядерной войне огромные армии Сталина с тысячами танков и миллионами солдат совершенно бесполезны. Это наше обладание сверхсилой принесёт свободу порабощённым коммунистами народам, ведь большевики уважают только силу.… Объяснения чередовались с прямолинейными попытками подкупа: - Подумайте, наконец, о том, сколько прекрасного ещё можно взять от жизни. В вашем то возрасте - самого расцвета! Особенно если имеешь большие деньги. А они у вас будут. - Спеша пояснить, что он имеет в виду, «Гейбл» замахал рукой. - Да, да, я знаю, что вы действовали исключительно из собственных представлений о порядочности. И при всём моём неприятии ваших действий я вынужден признать, что испытываю определённое уважение к вашей принципиальности. Хотя и понимаю, что вы живетё в иллюзорном мире. Поймите, вы находитесь под гипнозом того, что вам внушили люди, которых вы считаете друзьями. Они обманывают вас. Сталинский коммунизм немногим лучше, чем нацистская диктатура Гитлера. Поэтому не будет большим грехом, если вы поможете нам остановить этих людей, прежде чем они совершат задуманное ими ужасное преступление против цивилизованного западного мира. Наверное, если «Гейбл» всерьёз рассчитывал что-то круто изменить в мировоззрении Исмаилова, то ему следовало действовать как-то иначе – не чередуя пытки с обещанием тридцати серебряников. Но видимо, у него просто не было времени на долгие и сложные психологические шахматы. Так что вслед за безрезультатными уговорами в ход снова шли инъекции психоактивного препарата. От них во всём теле образовывалась лёгкость, краски окружающего мира приобретали необычайную яркость, звуки становились громче и по-особенному отчётливыми. Мысли чрезвычайно убыстрялись, в голове начинали звучать голоса на все лады, сливаясь в невообразимый хор. Появлялись галлюцинации. Сперва состояние казалось даже забавным и любопытным. Но постепенно ты спускался в мрачный ад кошмаров. Это преисподняя затягивала тебя в себя целиком, словно в чёрную дыру. Долго сопротивляться этому было невозможно. Видимо доза постоянно увеличивалась. Или же вещество обладало кумулятивным эффектом, ибо с каждой новой инъекцией его действие остановилось всё сильнее. В одно из «пробуждений» Игорю сообщили, что в бреду он гораздо откровеннее. - Я знаю, что не мог вам ничего сказать! – нервно воскликнул Исмаилов. Но его смутило, что «Гейбл» выглядит полным хозяином положения. - Понимаю, - произнёс контрразведчик снисходительно со своей порочной пренебрежительной улыбочкой. - Вам трудно это себе объяснить. Но знать и помнить – разные вещи. Это было похоже на правду, ибо очнувшись ещё после первого укола, Исмаилов сделал неприятное открытие, что совершенно не помнит, что думал и о чём кричал в галлюциногенном бреду. |
