Ремина рванулась изо всех сил, и ей удалось избавиться от цепкой руки Гранеля. Тот поднялся не спеша и проговорил:

— А если кто не засыпает, тем он отрубает головы. Вот так.

Он взмахнул рукою, и вдруг плащ соскочил с гарды меча, а меч задрожал с тихим визгом, вышел из доски и прыгнул Гранелю в руки. Плащ, тем временем, стелясь по полу, подобрался к ногам Ремины, облепил их — он оказался противно-теплым на ощупь — и она, споткнувшись, упала на колени.

Гранель одним прыжком оказался у нее за спиной и взмахнул клинком.

Конану снилось, что он попал в ледяные чертоги Крома. Там шел нескончаемый пир, гремела воинственная музыка, девы с крепкими грудями разносили пирующим хмельной мед и пиво.

Завидев Конана, гости стали шептаться между собой. Огромный, могучий, страшный и прекрасный бог поднялся со своего трона, оглядел вошедшего и загремел голосом непереносимой силы:

— Что ты здесь делаешь, мальчишка? Тебе еще не время околачиваться среди взрослых! Убирайся обратно, щенок!

Конана охватил такой трепет, что сонное зелье испарилось из его крови. Он проснулся.

То, что открылось его взору, заставило варвара окончательно прийти в себя. Неизвестный совершенно явственно собирался ударить Ремину мечом, а та, парализованная страхом, даже не кричала.

Размышлять было некогда. Конан покатился по полу, вытаскивая при этом свой меч из ножен. Он успел как раз вовремя и рубанул незнакомца прямо по ногам. С воплем тот подломился и рухнул, Ремина, наконец, завизжала и побежала на четвереньках, пытаясь содрать плащ, спутавший ее ноги.

— Что же я буду делать без ног? Будь ты проклят! — скрежетал поверженный, извиваясь на полу.

Меч, который он выронил, поднялся и повис в воздухе без посторонней помощи, затем острием нацелился Конану в живот и полетел быстрее стрелы.

Но варвар парировал его на лету столь сильным ударом, что он вошел в пол под углом, погрузившись в дерево более чем на половину клинка. Немедленно колдовской меч стал дрожать — пытался вырваться, но безуспешно.

Плащ освободил ноги Ремины и, взмахнув полами, словно летучая мышь, метнулся, чтобы накрыть голову Конана. Варвар уклонился. Плащ ударился о стену, отскочил, вновь подпрыгнул и был рассечен надвое острым, как бритва, мечом Конана.

Обе половины принялись скакать по полу, при этом из них брызгала кровь. Двумя отчаянными пинками варвар отправил их в пламя очага. Там они зашипели, и едкое зловоние распространилось по зале.

— Тебе конец! — вскричал Конан, и его клинок пригвоздил залитого кровью противника к полу. Гранель зашипел, скорчился, и на глазах у своего победителя превратился в скелет, покрытый кое-где ошметками сгнившей плоти.

— Интересные у тебя знакомые, — сострил Конан. — А почему карликовый оруженосец дрыхнет, пока тебя пытаются убить?

Не дожидаясь ответа, он схватил спящего Гизмунда за ноги и рывком поднял над полом. Гизмунд пробудился и мгновенно заверещал.

— Отпусти! Что ты себе позволяешь? Я тебе все кости переломаю! — вопил он, размахивая руками.

— Его околдовали, — сказала Ремина, придя в себя. — Как вовремя ты проснулся!

— Вовремя? — заорал оруженосец. — Он должен был храпеть до завтрашнего вечера!

— Почему? — осведомился Конан. Гизмунд сразу замолчал.

— Где герцог? — продолжал спрашивать варвар, сердясь не на шутку. — Если ты не скажешь, я буду бить тебя головой об пол, и ты станешь от этого еще короче. Ну?

— Не надо! — вмешалась Ремина. — Тебя усыпили, чтобы спасти. Пристав из города был здесь.