Лукин для надежности еще раз пролистал книгу и окончательно убедился в том, что ход его мыслей правилен. Назавтра при встрече с Пацуком Лукин, конечно же, не стал рассказывать ему о том, до чего дошел своим умом. Но теперь к Кузьме Пацуку он стал относиться более уважительно. Намеками дал понять, что каналы для сбыта антиквариата на Запад у него остались, что в случае чего он мог бы предложить неплохие деньги за хорошие вещи.

"Чем черт не шутит, – думал Лукин, – в моем бизнесе, как на охоте, – поставил двадцать капканов, глядишь, в один из них зверь и угодил. Шансов мало, но надежда есть, а надежда питает человека”.

Еще с полгода продолжались встречи Лукина и Пацука. И чем больше было этих встреч, тем сильнее разгоралось в Пацуке желание отыскать мифический клад.

Пацук вышел на свободу через полгода после своего знакомства с Лукиным. На прощание зашел в библиотеку и долго тряс руку торговцу антиквариатом.

– Где вас можно будет на воле найти?

Лукин коротко усмехнулся и, приставив лесенку к стеллажу, дотянулся до верхней полки. Из небольшой картонной коробки он извлек прямоугольник визитки с адресом и домашним телефоном.

– Вы точно знаете, что будете жить там, когда выйдете на волю?

– Абсолютно точно. – – Когда же вас освободят?

Лунину лишь оставалось пожать плечами:

– Точно не скажу, но пройдет не более двух лет.

– Увидимся, встретимся, – пообещал Па-цук, окинув взглядом стеллажи с книгами. – Эх, страшно подумать, все, что написано в этих книгах, есть в вашей голове, – и Кузьма Пацук постучал заскорузлым ногтем указательного пальца себя по лбу.

– Даже больше, – скромно заметил Лукин.

– Мне бы такие знания, в золоте ходил бы.

– Нужно лишь внимательно читать.

– На разных языках, – вздохнул Пацук. – Стар я для этого. Вернусь в Борисов, жена меня там ждет. Приедете к нам в гости – на Березине порыбачим, я вам места отличные покажу. Медком угощу, своего нет, но мужик недалеко от меня живет, пасеку держит, мед у него замечательный. Все его Пасечником называют. А клад я обязательно найду, – он еще раз сильно сжал ладонь Лукина, у того даже пальцы заболели, и быстро пошел к выходу.

– Дай Бог, свидимся, – прошептал Самсон Ильич, глядя на чуть сгорбленную приземистую фигуру Пацука.

Какого черта он про мед вспомнил? И кличка у мужика идиотская, но почему-то запоминается – Пасечник.

Кузьма уже шагал к зданию администрации зоны.

"Может, зря я у него адресок не спросил? – подумал Лукин, но, поразмыслив, решил, что поступил правильно. – Никогда не стоит возможному продавцу показывать свою заинтересованность. Что будет, то и будет. Дай Бог, клад он найдет, может, и медку поедим вместе… Нельзя тешить себя иллюзиями. Время – странная субстанция. Можно не прилагать никаких усилий, сидеть на месте и ничего не делать. Можно спешить жить, не вылезать из дел, но и спешащий, и ничего не делающий вместе окажутся на одной и той же временной точке”.

В маленьком же городке иначе. Умер какой-нибудь Иван Иванович, когда-то работавший заведующим баней, и заговорят в провинциальном городке об Иване Ивановиче, о его супруге, детях, братьях, сестрах, родителях и даже о предках в третьем колене. Ведь в небольших городках все друг о друге знают, и любой беде находится объяснение, более или менее устраивающее людей.