— Ты не поняла, что я имел в виду!

— Тогда скажи, что ты хотел иметь в виду! Может, ты предпочел, чтобы я была не богатой, а бедной?

— Нет, — запротестовал Бен. — Для меня не имеет значения, сколько у тебя денег. Я хочу, чтобы ты не забыла об ответственности перед людьми, которым ты собираешься помочь. Ты ведь можешь расширить рамки фонда и оказать содействие многим людям, не только знакомым Патриции. Зачем останавливаться, если можно сделать гораздо больше?

— Даже если я пущу все деньги Патриции на организацию фонда, я все равно не смогу выполнить твое пожелание, — в отчаянии ответила Нина. — Я хочу, чтобы деньги направлялись на определенные цели, чтобы они не распылялись в воздухе, а действительно помогли тем, кто в них нуждается.

— Жаль, что ты ни разу в жизни не задумалась о высоких идеалах, тогда бы ты поняла, что я хочу сказать, — сказал Бен и в то же самое мгновение пожалел о своих словах. Он видел, как Нина замерла на месте и на ее глаза навернулись слезы. — Нина, пожалуйста, не плачь, — Бену стало стыдно за свою несдержанность. — Я сказал глупость.

— Ты знал об этом, но не смог удержаться от искушения, — выдавила из себя Нина, доставая из кармана платок и вытирая слезы. — Ты хочешь, чтобы я была такой же высоконравственной, как твоя бывшая жена, но забываешь, что вы не можете провести вместе и двадцати минут, чтобы не поругаться.

— Во всяком случае, я знаю, что она хочет сделать в жизни. А вот ты… И я никогда не думал, что влюблюсь в тебя, — неожиданно добавил Бен. — Это началось в день нашей первой встречи. Мне понравилось твое восприятие жизни. Я понял, что тебя волнует прошлое, хотя ты и не предпринимаешь усилий, чтобы узнать о нем побольше.

— Что ты хочешь этим сказать? — растерялась Нина. Ей казалось, что Бен открыл старый сундук, показал ей несколько давно забытых вещей, а когда она решила, что худшее позади, обнаружилось, что у сундука двойное дно.

— Я думаю, что тебе должно было быть любопытно, кто все-таки был твоим дедушкой, — объяснил Бен. — Ты ведь понимаешь, что ни разу даже не заговорила об этом?

— А ты?

— Речь идет не обо мне.

— Ты знал Патрицию лучше, чем я, — возразила Нина. — И любопытство ты хочешь удовлетворить чье — мое или свое? Или тебе известно, кто он, и ты опять играешь со мной в прятки, как в тот раз, когда ты утверждал, что не знаешь, что такое антиквариат?

— Патриция никогда не говорила людям ничего лишнего, но она не имела ничего против того, чтобы они узнавали секреты самостоятельно. И если ты на самом деле считаешь себя ее внучкой, может быть, тебе сначала следует узнать эту тайну и только потом вприпрыжку бежать в банк?

Наступила долгая пауза. Ей было, что ответить Бену, но она решила промолчать. Нина чувствовала себя измотанной и опустошенной, и в конце концов она, не говоря ни слова, отвернулась от него.

— Пожалуйста, поздоровайся за меня с Оливером, когда он придет, — негромко и холодно произнесла Нина, — скажи, что у меня разболелась голова, я очень устала и ушла домой, не дождавшись его.

Беннет Уортон внезапно почувствовал себя очень одиноким.