Другая голова, та самая, что сейчас с ужасающей скоростью поглощала сырое мясо, закусывая хлебцем, выглядела, наоборот, на редкость жизнерадостно и хорошо. С тех пор как я вынес ее из ванны и положил в пластмассовый тазик (другой подходящей тары в квартире не нашлось), прошло уже минут пятнадцать, но Пал Палыч ничего путного не сказал, только потребовал купить ему мяса, да время от времени выдавал колкие шутки на тему нашей с Мусорщиком изобретательности.

    Когда мясо исчезло внутри головы, непонятно только куда провалившись, Пал Палыч бодро отрыгнул и спросил:

    -  Ну, чего же вы ждете? Я не понимаю! Задавайте свои поганенькие вопросики, а я, так уж и быть, соизволю на них ответить. Только чтоб никаких «Как же вы с женщинами?» или «А куда подевалось мясо, у вас же желудка нет?!». Куда девалось, туда и девалось! Ясно всем?!

    -  Мгм, - ответил Сева, посасывая порезанный палец.

    -  Да, - ответил я. - Вы кто?

    -  Вот до чего же вы, люди, необразованные! Разве так плохо видно, что я Павел Павлович Чуваров? Ну, вернее, часть Павла Павловича, причем одна из самых лучших его частей! Еще занятная была левая нога без одного пальца - уж куда подевался, неизвестно, - а еще этот, как его?., мгм… да ну вы поняли, о чем я, верно? Далее спрашивайте! И учтите, балбесы, что это я, только пока сыт, так хорошо отношусь к людям, а вот когда голоден, тогда - о-го-го! Я знаете, как зол бываю?! Сейчас бы мне тело, стукнул бы башмаком по столу, а то и не по столу, а по чьему-нибудь наглому рыжему лицу! Вот так прям!

    -  Попрошу не оскорблять! - прошептал Сева.

    -  Это я так, фигурально выражаюсь!

    -  Тогда у меня такой вопрос - кто вы есть на самом деле?

    -  Я есть Сарь, - голова важно надула щеки, - по паспорту Сарь Сысоевич Кроффе! Во как!

    -  Сарь, простите, кто? - переспросил Сева, потянувшись было за голубым карандашом, одиноко торчавшим в солонке.

    -  Сысоевич! И никаких записей чтоб!

    Рука Севы дрогнула, и он быстро спрятал ее под стол.

    -  С детства не люблю репортеров, - пожаловался Сарь, - вечно что-то конспектируют, пишут, заметочки всякие на полях и колбасных вырезках… Был такой один. Шестиногий, дай бог памяти, Глюг. Сам немой, а мычал-то как!! И все записывал вечно. Я ему: «Привет!» - он мне на листке выводит: «Привет». Я ему: «Как жизнь, синепузый?» - а он мне в ответ то же самое… Осерчал я, в общем, тогда малость…порвал ему перепонки на пальцах… мда… Так о чем вы?

    -  Мы вот о чем, - сказал я, - Хотелось бы узнать, откуда вы взялись?

    Сарь громко отрыгнул, пробормотал какие-то несущественные извинения.

    -  Что значит - откуда? Прилетел, откуда же еще? Фантастику, что ли, никогда не читали? Ну, вы, право, совсем неграмотные люди! Это только Коцик-И-Моцик здесь родился, да и то случайно, а остальные все как есть прилетели. Я, к примеру, почти тридцать лет назад. Из родного Палюпа прямиком в квартиру, в тапочки и халат домашний… С тех пор и проживаю здесь, опыта набираюсь, свой распространяю. В общем, чем богаты…

    -  А шпионство? - ввернул Сева, коварно сверкнув глазом.

    Сарь стойко перенес долгое и молчаливое смотрение глаза в глаза, а затем столь же невинно, как овечка, щиплющая в чужом огороде листья капусты, спросил:

    -  Какое шпионство?

    -  То самое! - сказал Сева, - Я в книгах читал! Прилетаете, знач-чит, к нам.