Мы подошли к подъезду, зашли и стали подниматься наверх.

    Этаже на пятом Сева остановил меня и заговорщицки прошептал:

    -  Жди здесь. Я все вынесу! Зная о том, что Марфа терпеть не может ни меня, ни тем более Его Высочество Карла Мусорщика, я кивнул и, прислонившись плечом к счетчику, прикурил. Сева потопал к себе на седьмой.

    Дверь около меня отворилась (совсем чуть-чуть), и из мрака квартиры кто-то, явно женщина, строго спросил:

    -  Чего делаешь?

    -  Стою, - ответил я, затягиваясь.

    -  Счетчик небось скручивать решил? Ты у меня смотри, я сейчас милицию позову, они тебе покажут, как счетчики скручивать.

    -  Милиция не умеет их скручивать. Тут опыт нужен, - ответил я, потому что женщина мне совсем не понравилась.

    -  Вот и иди на улицу, шпана малолетняя. А то позвоню ведь!

    Я хотел было ее поправить - мне как-никак было уже тридцать семь, - но дверь захлопнулась. Правда, ощущение, что за тобой наблюдают через глазок, осталось, и я все-таки преодолел еще один лестничный пролет.

    Дверь этажом выше отворилась через несколько секунд. И тотчас донесся шумный голос Севиной жены Марьи:

    -  … ведь знала, что опять налакаешься как свинья!

    -  Но, Марья, я же… совсем же… чуть-чуть… ну? - вяло лепетал Сева. Он никогда не умел спорить с женщинами, и Марья это знала.

    -  Заплетается язык-то! Слова нормального сказать не можешь, а еще с больной почкой!

    -  Это не имеет значения, - Севин голос таял на глазах, - Да и не пил я сегодня… много.

    -  Не пил, значит? А запах от тебя идет, думаешь, мятный? Поверь мне, Сева, пахнет от тебя далеко не свежестью мятных листьев!

    -  А… м…я же ш… што? - Сева скис совсем.

    -  Вот тебе мой совет, - наставительно сказала Марья, почувствовавшая, что победа уже не за горами. - Как протрезвеешь - приходи. А если вздумаешь еще нажираться, ночуй где-нибудь в другом месте.

    -  Где? - сумел выдавить Сева, хотя мне казалось, что он уже на это неспособен.

    -  Я бы сказала где, да неприлично звучать будет, - подавила оставшиеся очаги сопротивления Марья. - Иди вон к своему Мусорщику в туалет, там и спи!

    Думаю, не стоит говорить, что Сева, услышав последнюю фразу, побелел как мел.

    -  В туалет нельзя! - донеслось до меня. Неужели опять проговорится? - Там… там Витек ночует!

    -  У этого алкаша вроде квартира была!

    -  Ремонт там у него. Соседняя квартира загорелась, пламя и на него перекинулось. Коридор выгорел начисто, еще полкухни, и чуть было до комнаты не дошло. Благо пожарные вовремя п-подоспели.

    -  У нас еще и пожарные есть? - фыркнула Марья. - Вечно они не вовремя приезжают! Сгорело бы у него все на фиг, пользы бы больше было, да и мне головных болей меньше! Ладно, Сева, дорогой мой, сегодня ночуй где хочешь, чтоб в следующий раз знал, в каком состоянии домой возвращаться. А завтра обратно! И чтоб к шести дома был, трезвый как стеклышко, я котлеты пожарю.

    Дверь захлопнулась, и по ступенькам гулко затопал спускающийся Сева.

    -  Видал? - кивнул он, надевая шапочку, на этот раз завернув под нее свои начинающие уже оттаивать уши. - Придется сегодня ночевать в парке, на скамейке… ил-ли еще куда подамся…

    И он так на меня посмотрел, что сразу стало понятно, что он, Сева, ни в каком парке спать не хочет (холодно там, и все такое), а слабо надеется, что его лучший во всех отношениях друг Витя пригласит его, Севу, к себе домой.