– Затравили, запинали, – сказал мне Борис.

– А зачем ты отрапортовал? Я бы о твоих похождениях умолчала.

– Неужели нельзя было избежать половых сно.., тьфу, интимных отношений при Полине? – укорил Юрьева Измайлов, по моему, неискренне.

Неплохо, да? Без Полины вытворяйте, что пожелаете! Ну, Вик.

– У Бори не было выбора, – тем не менее заступилась я. – Варвара доставала его запрещенными приемами. Артачься он с толком, мы бы решили, что он импотент. Разве это добавляет авторитета милиции? А так и знакомая журналистка, и приторговывающая наркотой студентка уважают.

Измайлов подростково заалел выбритыми ланитами. Балков зашелся смехом, будто победил удушье:

– Не посрамил? Орел. Теперь Линева тебя из койки не выпустит.

– Поля, будь добра, выйди и ровно через десять минут войди в кабинет снова. Можно без стука, – распорядился Вик.

– Я слышала всякий мат.

– Такой вряд ли.

Я взглянула на полковника и сочла за благо удалиться. Послонялась по коридору. Приникла к двери. Вероломный Виктор Николаевич мирно журил или поучал Бориса. Это было гораздо любопытнее анонсированной ненормативной лексики. Когда, все таки постучав, я переступила через порог, тема использования секса в сыске была почти исчерпана. Видимо, постановили, что расследование есть прерогатива мозга, а поскольку мозг контролирует в организме сыщика члены, ткани, клетки, то любая деятельность в конечном счете является мозговой.

– Выкладывай, маньяк, – благословляюще бросил Измайлов.

После столь бесподобно произнесенного слова «маньяк» ни мне, ни Балкову в голову не пришло бы продолжать прикалываться. Борис тоже приосанился: ни дать ни взять павлин, который не знает, что в его хвосте недостает перьев. Или знает и гордится недостачей.

* * *

…С Леней и Саней Юрьев провел пять невосполнимых часов своего земного срока. Все трое темнили – межведомственная разобщенность, то бишь, странно вымолвить, конкуренция в сфере раскрытия преступлений. Дурдом, в который слишком узкая специализация превращает что угодно. Поиграли в пятнашки.

Борис сознался – экспертиза уличила Зину Краснову в употреблении новых, занимающих коллег наркотиков. Парни повинились – до наркоакул никак не добраться, стоит ли пугать мелкую рыбешку. Дальше настала пора реверансов и уколов.

– Если бы вы установили личность лже Загорского… О вычислении убийцы нашего информатора Славы мы и не помышляем, висяк…

– Если бы вы порадели и предоставили материалы о наркоторговцах, связанных с университетом… И берегли бы своих информаторов…

После превращения двух уравнений с неизвестными в одно совершенно неразрешимое гений из убойного отдела Борис Юрьев отловил Варвару Линеву на ступенях учебного суперзаведения и хмуро спросил:

– Девушка, как вас зовут?

Она не вскрикнула: «Ба, лейтенант, неисповедимы пути» – и т, д. Борис воспрял духом и принялся за работу. Час они пили в баре шампанское и танцевали на внушительном – сантиметров пять – расстоянии друг от друга. Потом Варвара три часа таскала лейтенанта по промозглым улицам. Погодка выдалась лихая, будто не сентябрь, а ноябрь агонизировал. Наконец красна девица пригласила «Костю» к камельку в виде бездействующих батарей.

– Но Полину выдворить не удалось.

О прочем вы осведомлены. Мы с Варварой очень замерзли, – буркнул Юрьев.

– Эскимосы признают согревание обнаженным телом идеальным способом спасения окоченевших. Кстати, я не была осведомлена о твоем визите, Боря.

– Поль, Линева открытым текстом предлагала тебе очистить помещение.

– Борь, я это помещение снимаю наравне с ней.