|
Терра прорычал, все еще пригнувшись, как для прыжка: - Ты получишь от меня разрешение удалиться, только если дашь торжественную клятву, что это наша последняя встреча в жизни. - На это трудно рассчитывать. Да и желать нам этого не следует. - Я только об этом и молю судьбу. - Терра ударил себя в грудь. - Я слышу, как судьба отвечает: нет. Итак, будьте оба благополучны! - сказал Мангольф печально и насмешливо. Сестра затворила окно и стояла, не шевелясь. Но, услышав, как брат хрипит, словно в предсмертной агонии, она испугалась и взглянула в его сторону. Он стоял, прильнув лбом к шкафу и стиснув руками виски. Услышав ее возглас: "Клаус!", он шарахнулся как ужаленный и стал выкрикивать: - Подумай хотя бы о моем унижении! - И с нарастающим бешенством: - Беги за ним! Не обуздывай своего неукротимого влечения! Догони его, бросься скорей к ногам этого труса, пока он не улизнул. Он пропустил мимо ушей ее возражения. - Я видал вас на Портовой улице. Помилуй тебя бог, ведь он нехотя плелся за тобой. По лицу видно было, что он замышлял измену. Он надрывно захохотал, - образ женщины с той стороны стоял перед ним. - Старая песня! Нечего беречь свое достоинство, чтобы оно плесневело здесь. Беги за ним! В изнеможении упал он на стул, тогда заговорила она: - Мое достоинство тут ни при чем. Я не считаю себя покинутой. Я собираюсь на сцену. - Значит, это была подготовка? - пролепетал брат в изнеможении. - Не смейся, ты и сам не знаешь, насколько ты прав. За последнее время я так много изведала, что самым признанным актерам есть чему у меня поучиться. Она стояла, картинно выпрямившись; бледное лицо и алые губы сверху бросали страдальческий вызов. Брат глядел на нее снизу, открыв рот. Потом заговорил спокойнее: - Для этого надо быть исключением, - но мы бываем им в минуты подъема. А в промежутках - жизнь, куда входит и театр, как обыкновенное ремесло. - Во мне достанет силы, чтобы преодолеть часы застоя, - с высокомерным смехом сказала она. - Тебе? С нашей-то совестью? - Как ни горделиво она поднимала голову, он продолжал: - И тебе придется смириться. Лишь час назад я считал себя вооруженным против будничной жизни. А сейчас она снова крепко держит меня в своих лапах. Сестра увидела, как у него дрогнул рот, и мягко сказала: - Кто-то причинил тебе страдание. Не сваливай вины ни на себя, ни на меня. Лучше заключим союз. - Она протянула ему свою прекрасную, еще детскую руку. - Только без необдуманных излияний! - резко сказал он. - Мы и так достаточно думали! Ты ведь злишься оттого, что снова чувствуешь себя маленьким мальчуганом. Грудь его вздымалась, рыдание готово было вырваться наружу, он чувствовал: "Меня влекло к тебе, потому я не ушел сразу. К тебе одной в целом мире". И в то же время думал: "Сдержаться - во что бы то ни стало!" Он взял протянутую руку и ласково погладил ее. Она перегнулась через его плечо, чтобы ему не было стыдно, обхватила его шею рукой и прошептала вкрадчиво: - Неужели ты хотел уехать с ней?.. Мне рассказали об этом. У брата не было сомнений, кто именно рассказал. Но ее рука, ее вкрадчивый голос! Она вела себя, как женщина, как - та. |
