Шайлер отыскала место у окна и поставила стул в круг. Присутствовало всего десять учеников, стандартное количество. Шайлер невольно обратила внимание, что Джека Форса на его месте не видно. Они за весь семестр не обменялись ни единым словом, и теперь ей было интересно, а помнит ли он вообще, что в пятницу вечером поздоровался с ней?

– Кто-нибудь из вас был близко знаком с Эгги? – спросил мистер Орион, хотя вопрос не имел отношения к предмету.

Окончив школу Дачезне, ты мог, наткнувшись даже через много лет после выпуска на бывшего соученика где-нибудь в аэропорту, или на прогулке по центру Помпиду, или в баре «Макс Фиш»,[7] тут же пойти с ним выпить и завести душевный разговор, потому что даже если в школе вообще не общался с этим человеком, то все равно почти все о нем знал, вплоть до интимных подробностей.

– Что, совсем никто? – переспросил мистер Орион.

Блисс Ллевеллин осторожно подняла руку.

– Я, – робко произнесла она.

– Может, поделишься с нами какими-нибудь воспоминаниями о ней?

Блисс опустила руку и покраснела. Воспоминания об Эгги? А что она на самом деле знала о ней? Знала, что Эгги любит наряды, шопинг и свою крохотную собачку Белоснежку – чихуахуа, той же породы, что и собака самой Блисс. Эгги нравилось наряжать Белоснежку в дурацкие костюмчики. У собачки даже была норковая курточка, в пару куртке Эхти. Вот и все, что Блисс смогла вспомнить. Да знают ли люди что-либо друг о друге? И, во всяком случае, на самом деле Эгги была подругой Мими.

Блисс снова вернулась мыслями к той злосчастной ночи. Она проговорила с Диланом в том переулке целую вечность. Когда они докурили все сигареты, сколько их было, Дилан наконец-то отправился в «Банк», а она неохотно вернулась в «Квартал-122», к претензиям Мими. Когда она вернулась, Эгги за столом не было, и Блисс так и не видела ее до конца вечера.

От двойняшек Форс Блисс знала основное – что они нашли Эгги в «Сумерках», задней комнате, куда прятали тех, кто перебрал с наркотиками и отключился. Эта комнатка была небольшим грязным секретом «Квартала-122», каковой клуб успешно скрывал от газет посредством весомых взяток копам и репортерам, специализирующимся на сплетнях. Обычно отрубившиеся клиенты приходили в себя через несколько часов, особо не пострадав, с отличной историей, которую можно рассказывать друзьям: «И представляешь, просыпаюсь я в этом чулане! Вот это оттянулись, прикинь!» – и их отправляли домой в полном порядке (по большей части).

А в ту пятницу что-то пошло не так. Привести Эгги в чувство не удалось. А когда ее на «скорой помощи» (в роли таковой выступил джип хозяина клуба) доставили в больницу Святого Винсента, Эгги уже была мертва. Все решили, что причиной стала передозировка наркотиков. В конце концов, ее же нашли в чулане. Чего ж вы ждали?

Только вот Блисс точно знала, что Эгги не прикасалась к наркотикам. Как и у Мими, слабостями Эгги были солярии и сигареты. На наркотики окружение Маделин Форс взирало с презрением. «Мне для крутости ничего не надо – я и так крута», – любила с гордостью повторять Мими.

– Она была… доброй, – попыталась хоть что-нибудь сказать Блисс. – Она очень любила свою собачку.

– У меня когда-то жил попугай, – кивнув, произнесла какая-то девочка с покрасневшими глазами. Это именно она в коридоре вручила Мими платочек. – Когда он умер, у меня было такое чувство, словно умерла часть меня.

И как-то так вышло, что смерть Августы Карондоле, которую чаще звали Эгги, превратилась из трагедии в повод пообсуждать, у кого какие домашние любимцы жили, где в городе можно найти для них кладбище и этично ли клонировать умершего питомца.