Но все же…

Все же…

— Ну хорошо, если тебе непременно надо знать, я расскажу, только вкратце, — заметив, что его раздирают какие-то сомнения, уступила Лесли. — Ты сказал, что я образованная, это частично так. Я больше года отучилась на факультете менеджмента, уступив настояниям отца. Он всегда твердил и продолжает твердить, что образование в нашей жизни необходимо…

— Полагаю, он прав, — согласился Гарри, но она подняла руку.

Ты хотел узнать, почему я так живу, теперь изволь слушать, не перебивай. В общем, я оттрубила три семестра, хотя, видит Бог, у меня челюсти от скуки сводило. И от предметов, и от сокурсников. Напыщенные, самодовольные хлыщи, мечтающие о том, чтобы протирать штаны по восемь-десять часов в день в шикарном кабинете, важно разговаривать по телефону и периодически хватать за задницу секретаршу. Брр… — Она передернулась. — Жуть, просто жуть. А после этого отправляться куда-нибудь в бар с такими же хлыщами из других столь же престижных контор и обсуждать, у кого выше зарплата, где продают самые модные галстуки, как и, главное, с кем в прошлый уикэнд играли в гольф, и тому подобные «крайне важные» темы. Одним словом, я скоро почувствовала, что просто время теряю зря. Жизнь уходит, а я учусь в основном тому, как важно надувать щеки, корча из себя большого начальника. Я считаю, что если у человека есть дар руководить другими, то он есть, а уж если нет, то бесполезно его учить, что и как. Он в конце концов сорвется и обязательно выдаст себя, покажет, какой он бездарный и беспомощный, что бы там ни говорил висящий на стене в позолоченной рамочке диплом. Ты согласен со мной?

— Н-ну… не знаю. Если честно, то никогда не задумывался над этим. Для меня эта сфера деятельности столь же далека и непостижима, как Марс или Юпитер.

Ну, так вот, я терпела сколько могла, а в апреле заявила отцу, что отказываюсь продолжать выбрасывать его деньги и свое время на бессмысленное и скучнейшее занятие. Он рассвирепел, мы поссорились. Мама с большим трудом уговорила отца пойти на компромисс. Мы договорились, что я закончу семестр и после этого должна буду прожить минимум полгода самостоятельно, не обращаясь к нему за помощью, и решить за это время, чего хочу в жизни. Если мне это удастся, то он отнесется ко мне и моим словам серьезно. Если нет… — Она развела руками. — Вот, собственно, и все.

— Ясно. То есть для тебя сейчас вернуться домой — значит признать свое поражение.

— Точно. И возвратиться в этот жуткий колледж, и потерять еще три с лишним года на то, что мне совершенно неинтересно. По крайней мере в таком виде.

— Понятно. И… и ты уже поняла, чем хочешь заниматься?

— Нет. То есть… не знаю… — то ли смущенно, то ли растерянно призналась Лесли и тут же добавила: — Но во всяком случае в мои планы не входит продолжать сценические выступления, если тебя это интересует. Карьера стриптизерши или шоу-герл меня не прельщает ни в малейшей степени. Это была временная мера, средство материально поддержать себя во время путешествия. Мне всегда хотелось поездить по стране, везде побывать и все посмотреть, прежде чем осесть на одном месте.

Ясно, — в очередной раз повторил Гарри, испытывая облегчение от того, что ничего таинственного в ее прошлом нет, что ее история — самая обычная для юной американки, стремящейся к независимости и свободе. И не только облегчение, но и невольное уважение к тому, что Лесли отказывается плыть по течению, причем более чем комфортному, и готова терпеть немалые неудобства, лишь бы выяснить, каково же ее истинное призвание. — Ну, в таком случае нам и вовсе не стоит расставаться. Тебе нужно средство передвижения, а на настоящий момент это единственное, что у меня есть.