Изменить размер шрифта - +
В таинственном пакете оказались две бутылки французского шампанского, коробка бельгийских шоколадных конфет, фунтовый кусок итальянского пармезана, несколько видов холодного мяса и банка русской икры.

Она лично накрыла стол, расставила угощение, попросила молодого человека открыть шампанское и, подняв бокал, провозгласила:

— Дорогие мои Лесли и Гарри! Я хочу поблагодарить вас за то, что вы создали, и провозгласить тост за вас. Вы оба — самые удивительные, самые замечательные, самые талантливые люди из всех, что я встретила за свою, скажу откровенно, долгую жизнь. И я хочу пожелать, чтобы вам удалось найти вашим дарованиям достойное и выгодное применение.

Они чокнулись и выпили, после чего Рейчел продолжила:

— И еще я хочу заложить первый кирпичик в фундамент вашего финансового благополучия. — Она достала из сумки небольшой сверток и протянула его Гарри. — Я, безусловно, не могу позволить себе в полной мере вознаградить вас за работу, но прошу принять это вместе с моей вечной и безграничной благодарностью.

Гарри снял розовую, в мелкий цветочек, обертку и тупо уставился на то, что оказалось у него в руках, — десять новеньких похрустывающих стодолларовых банкнот.

Лесли пришла в себя первой.

— Мы не можем взять это, Рейчел. Это… это слишком много…

— Даже слушать ничего не желаю! То, что вы сделали, стоит по крайней мере раза в три дороже. И это относится только к каталогу. Не считая оформленной тобой витрины и других твоих идей и предложений. Нет-нет-нет, пожалуйста, не сомневайтесь и не обижайте старуху отказом. А теперь давайте веселиться! Гарри, налейте еще шампанского.

И они веселились — ели и пили, затеяли танцы, шутили и смеялись. Напоследок, допивая последний бокал, раскрасневшаяся от вина Рейчел спросила:

— Ну а вы, милые, не собираетесь стать моими клиентами?

Гарри поперхнулся и закашлялся, а Лесли слегка порозовела и шутливо заметила:

— Не знаю, не знаю, он пока не удостоил меня предложением. Верно, милый?

С трудом справившись с приступом, Гарри натянуто ответил:

— Если надумаем, то, обещаю, за нарядом придем к вам и только к вам.

Рейчел почувствовала, что влезла не в свое дело, причем весьма неловко, смутилась и поспешно распрощалась, оставив их наедине.

Молодые люди были смущены, пожалуй, не меньше, а больше нее. Они принялись убирать со стола, не произнося ни слова и старательно избегая смотреть друг на друга. Одному Богу известно, сколько бы длилась эта пауза, если бы Лесли, по натуре, да и в силу возраста более прямолинейная и откровенная, чем Гарри, не нарушила молчание вопросом:

— Что ты собираешься делать с этими деньгами?

Он был так потрясен, что едва не выронил бокалы.

— Я? Почему я? Это твои деньги.

— Ну уж нет, мистер Джодди. Они твои. Ты их заработал. Я не делала абсолютно ничего.

— Да? Тогда кто же на всех снимках? Другая женщина? Твой близнец?

— Брось, Гарри, ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Подумаешь, дело — надеть прекрасное платье, в котором и крокодил покажется красавицей, и покрутиться в нем несколько минут перед объективом. Нет, дорогой, ты настоящий художник, ты проделал всю работу, и этот каталог полностью твоя заслуга. А потому…

— Ну хорошо, — перебил ее Гарри, — даже если считать, что исполнение только мое, с чем я, между прочим, категорически не согласен, то идея стопроцентно твоя.

— Нет… — собралась было возразить Лесли, но он не дал ей закончить.

— Послушай, Лес, ты чудесная, потрясающая, умопомрачительная девушка, но сейчас пытаешься спорить по пустякам и вести себя как самая обычная вздорная баба.

Быстрый переход