Мы проникли в глубь. Снежной Страны. Лошади наши тяжело, со свистом, дышали, пар валил из ноздрей, но мне по‑прежнему было тепло. Голубой жеребец вдруг встал как вкопанный, понюхал снег и начал быстро спускаться по склону. Я догадалась, что он наткнулся на след демонов, и холодная дрожь прошла по телу.

Я почти жалела, что настояла на столь рискованном путешествии. «Зачем я придумала эти поиски?» – корила я себя, но тут же представила, как снежные демоны будут терзать мою Белянку, и содрогнулась, ужас сковал все мои члены.

Снежный демон появился внезапно. Он стоял на выступе горы, что нависла над нами.

– Кто‑о‑о‑о? Кто‑о‑о‑о? – заголосил он, и жуткое его завывание показалось мне воем ветра, вырвавшимся из расщелины между двумя обледенелыми глыбами.

Маленький Юноша не торопился с ответом. Он стоял на крупе голубого жеребца с распростертыми руками, словно хотел сказать этой своей позой: «Я! Это я здесь!»

Я с волнением, но и с интересом смотрела, как он бесстрашно балансировал над разверзшейся внизу снежной бездной, ведь в каждое мгновение он мог упасть с коня и разбиться. Тем не менее он вел себя так, будто он – властелин этих владений, словно снежный демон обязан узнать его и затрепетать в благоговейном ужасе. И это показалось мне самонадеянной мальчишеской выходкой. Перед демоном мог затрепетать людоед или циклоп, мальчик же был просто жалок в своей беззащитности.

К моему величайшему изумлению, демон сделал шаг назад, будто увидел перед собой грозное чудовище.

– Что‑о‑о?

Его завывание показалось мне чуть тише.

Маленький Юноша жестом указал на Хинни, потом свел вместе ладони, давая понять, что ищет маленькую лошадку.

Демон покачал громадной облепленной инеем головой, явно сконфуженный: нет, жеребенка он не видел. И тут мой хранитель и заступник новел себя очень странно. Он вытащил из кармана гармонику и поднес к губам. Надо же – таскает с собой гармонику!

Он сыграл всего одну ноту, но демон отреагировал на нее, будто получил сильный удар. С него вдруг посыпался дождь с ледяной крупой, его огромное лицо, лоб покрыли градины, подобно каплям пота. Они скатывались вниз по склону. Я проследила за ними и там, внизу, на зеленой узкой тропке в долине увидела свою любимицу. Бедная маленькая кобылка переступала с ноги на ногу и сотрясалась от дрожи, даром что в долине было тепло.

Демон вдруг стал таять, таять и растворился небольшим облачком где‑то в расщелине, а мы пустились в обратный путь. Дорога, что вела вниз по склону, извивалась змеей, то и дело нависая над пропастью; было скользко, но голубой жеребец неизменно находил для своих острых копыт какие‑то точки опоры, которых, на мой взгляд, и не существовало, и так, потихоньку, мы продвигались вперед. Казалось, мы спускаемся в огромную бездонную чашу, стены которой до того круты и опасны, что каждый наш неверный шаг мог вызвать могучий снежный обвал и похоронить под собой Белянку. И мы спускались очень осторожно!

Наконец мы достигли зеленой тропы, я спрыгнула с Хинни и бросилась к Белянке. Она сразу узнала меня. Тепло, которое исходило от меня (ведь я не мерзла!), казалось, передалось ей, она перестала дрожать, успокоилась.

– О! – вскричала я. – Мое сердце трепещет от радости, ты спаслась! Я так боялась за тебя, Белянка!

«Мои страхи позади! Юноша в голубом одеянии выполнил свое обещание – он спас мою Белянку!» – пело у меня внутри.

Откуда‑то сверху послышался невероятный гул. Я подняла голову и увидела, что злобные демоны, пытаясь устроить обвал, толкают вниз ледяные глыбы. Снежная лавина пошла на нас, а мы ведь стояли на дне чаши и не могли от нее уклониться. Мы попали в подстроенную нам западню! Мне показалось, что мы обречены и нам не выбраться отсюда.

Впервые я увидела Маленького Юношу разгневанным. Но он не слал проклятий, не грозил вероломным демонам.