— Вот дуреха так дуреха! — ругает самое себя Шурка. — Совсем я забыла! Тебе же Полина кланяется… Она говорит, — тут Шурка не выдержала, прыснула. Она говорит, ты умный и интересный!.

— Я на тебя, Фенечка, знаешь как надеюсь! — перебивает ее Антошин, чувствуя, что краснеет, как мальчишка. — Ты ведь у меня умница… Я верю, что ты за какое дело возьмешься, не отступишься уже от него…

— Не отступлюсь, Егорушка, — обещает ему, Феня. Ояа прекрасно поняла, на что Антошин, намекает, но, чтобы сбить с толку жандарма, добавляет: — Варежка тебе будут первый сорт, теплые, красивенькие и сразу две пары, и обе пары одинаковые: теряй, не хочу.

— Спасибо, Фенечка, — говорит Антошин. — А если тебе не хватит шерсти хорошей, иди к тому дядьке лысому на Толкучий рынок, аккурат возле самых Никольских ворот. Он тебе поможет подобрать подходящую… И недорого возьмет.

Про Толкучий рынок и шерсть тоже сказано специально для жандарма. Феня понимает, что Антошин советует ей не терять связи с Лысым, то есть с его тезкой, студентом Георгием Сидельниковым.

— Не люблю я лысых! — на всякий случай смеется Фенл. — Нам девушкам, больше кудрявые нравятся… вроде тебя.

Теперь они смеются все трое. Шурка, та прямо до слез. Вытерает глаза, и тут Антошин замечает, что указательный палец ее левой руки забинтован чистой тряпицей.

— Эге — говорит он, — да у тебя что-то с пальцем приключилось!

— А это она… — начинает Феня.

— Не надо, Фенечка! — всполошилась Щурка. — Ой, Фенечка, миленькая, хорошенькая, ну не надо!

Она готова от смущения провалиться сквозь пол.

— Ну чего ж тут, Шурка, такого особенного, чтобы стесняться? — смеется Феня. — Какая я тебе Щурка! — переходит Шурка от обороны к нападению, — Я уже большая. Сама говоришь, служащий я человек, а ты все «Шурка» да «Щурка»!

— А чего ж тут Александра Степановна, такого скрывать? — подтрунивает над нею Феня. — Дело житейской. С каждым может случиться.

«Александра Степановна»!

Антошина словно током ударило: какое удивительное совладение!.. Шурка это Александра, а если ее но отчеству, так конечно, же она Степановна… И та Александра Степановна как-то раз шутила, что она родом сапожниикого классу…

Он пытливо, по-новому вглядывается в густо порозовевшее лицо вконец смутившееся девочки: похожа!.. Очень похожа!.. Во всяком случае, безусловно есть что-то общее, Это она — Александра Степановна Беклемишева (по мужу) но еще ребенок!..

Он старается ничем не выдавать своего волнения. Он спокойно, даже неправдоподобно, спокойно говорит:

— А что, если я сам попробукг угадать, что у тебя с пальцем случилось?

И улыбается, хотя его вот-вот прошибет слеза. Какое это все-таки, невероятное, потрясающее воображение открытие!

— Не угадаешь! — радуется Шурка, вмиг забыв о своих недавних переживаниях. — Вот ни за что не угадаешь! Голову даю об заклад!

— Ай, угадаю! — шутливо грозит ей Антошин и чувствует, что голос у него все же вздрагиваег от волнения.

Я так думаю, что ты колола щепки для самовара…

— Ой всплеснула Шурка руками и, в свою очередь, потрясенная, уставилась на Антошина. — С ума сойти!..

— …Значит, колола ты лучину и ненароком отхватила себе ножом кусок указательного пальца, — продолжает Антошин, следя за выражением Шуркинога лица. — Кусочек! — кричит Щурка на всю комнату свиданки.