— Да, ладно, ладно, не брешешь ты… Это так просто, к слову пришлось… В какую сторону он пошел?
— Ни в какую он сторону не пошел, — сокрушенно заявил Антошин.
— То есть как это так, ни в какую сторону? — опешил Сашка.
— Он не в сторону пошел, а в конку. Влез в конку и поехал.
— Тьфу, черт! Вспотел даже я с тобой! — провел Сашка тыльной стороной ладони по действительно вспотевшему лбу. — Конка-то в какую-нибудь сторону пошла? Или она так на месте и осталась?
— Нет, ты что?.. Ты меня за дурака какого считаешь? — совсем рассердился Антошин. — Разве конки на месте стоят? Она, конечно, пошла… Чего ей на месте стоять?.. Пошла, конечно… Смешно даже, вопросы задаешь, как маленький! Московский житель, а у меня, деревенского, спрашиваешь, пошла ли конка… А чего конке стоять? Конечно, пошла…
Он только сейчас по-настоящему понял, какое наслаждение получал Иосиф Швейк, разговаривая с сыщиком Бретшнейдером.
— Я тебя не спрашиваю, пошла конка или на месте стояла… Я тебя спрашиваю, в какую сторону пошла… Ты понимаешь, в ка-ку-ю сто-ро-ну?.. Понятен тебе вопрос?
— Нет, — сказал Антошин и горестно покачал головой — ты нонче какой-то тронутый… С перепою, наверно… Кричишь, орешь… Ты со мной деликатней, а то плюну и уйду. Я у тебя не нанятый, а по доброй воле… Не хочешь, не надо…
— Я тебя спрашиваю…
— Знаю, знаю… Ну, налево которая, в ту сторону… К Смоленскому вокзалу…
— Ну а ты?
— Чего я? Ты понятней спрашивай… А то сам спрашиваешь непонятно, а потом сам же на меня кричишь.
— Ты что сделал?
— Вот так бы и спросил! — поощрил Антошин дрожавшего от бешенства Сашку. Теперь ты понятно спрашиваешь… Отвечаю: пошел, конечно, домой… Я бы, может, и погулял маленько, но было зябко, я и пошел домой.
— А ты в конку почему не влез? Вслед за ним почему не влез? Отвечай!.. Народу-то в конке много ли было?
— Ужас как много! — оживился Антошин. — Труба нетолченая!
— Так чего же ты за ним не полез?.. Последил бы за ним, как полагается порядочному человеку… Ты ж мог так спрятаться, чтобы он тебя в вагоне не заметил?
— Это сколько угодно! — сказал Антошин. — Я ж сказал, народищу невпроворот… И он впереди вагона, почитай у самого кучера, а я, наоборот, в самом заду, почитай позади всех… Не, он бы меня ни в жисть не приметил…
— Так чего же ты в таком случае не залез в вагон, обезьян ты проклятый!..
— Не-е-е! — сказал Антошин и поучительно помахал пальцем перед самым Сашкиным носом. — Дураков нету… Кто без билета, с того штраф берут…
— А у тебя что, денег не было?
— То есть как это не было? Обязательно были. В Москве, брат Сашка, без денег на улицу хоть не выходи… Были деньги. Пятнадцать копеек… Нет, вру, не пятнадцать — семнадцать…
— Ну вот! И купил бы билет…
— Не-е-е! — снова помахал Антошин пальцем. — Сказано тебе, нету дураков. За свои денежки билет покупать! Это где ж такое видано!.. У меня, брат, деньги не ворованные… У меня, брат, деньги за корову выручены…
— Ну и что ж, что за корову? — рассвирепел Сашка. — Да ты идиёт, что ли?..
Кажется, пришло время кончать этот затянувшийся розыгрыш!
— Всё! — решительно произнес Антошин, сбрасывая с себя простодушие, как калоши. |