Она посмотрела в сторону берега и увидела в воде головы моряков, оставивших корабль. Один добрался до мелкого места и встал, но его тут же сбила набежавшая волна. Три женщины последовали за Луизой в отверстие в борту, они цеплялись за доски, но цепи на ногах замедляли их движения. Новая волна окатила корпус, и Луиза уцепилась за рей грот-мачты, висевший рядом. Вода поднялась ей по пояс, но она держалась. Когда волна схлынула, три другие женщины исчезли, цепи утянули их вниз, в зеленую воду.

Держась за рей, Луиза снова встала на ноги. Она поднималась из пены, как Афродита, и зрителей поразило это зрелище. Молодая, красивая – и в смертельной опасности. Это гораздо интереснее казней на площади перед крепостью. Люди плясали и махали руками. Теперь сквозь ветер слабо долетали их крики:

– Прыгай, рыжая!

– Плыви, покажи, как ты плаваешь!

– Это лучше тюремной камеры, киска?

Она видела на их лицах садистскую радость, слышала жесткость в голосах. И знала, что помощи от них ждать нечего. Она подняла глаза к небу, и в это мгновение какое-то движение привлекло ее внимание.

На гребне дюны прямо напротив гибнущего корабля появился всадник. Лошадь – великолепный гнедой жеребец. Всадник сидел на нем без седла. Он снял с себя всю одежду, кроме коротких штанов. Торс у него был светлый, словно из фарфора, но сильные молодые руки солнце окрасило в цвет тщательно выделанной кожи, а ветер относил назад густые темные волосы. Он посмотрел на девушку через песок и грохочущий прибой и вдруг поднял руки над головой и помахал ей. И тут она его узнала. Изо всех сил замахала в ответ и закричала:

– Джим! Джим Кортни!

Корабль все больше наклонялся, волны прибоя ударяли в него, и все больше матросов прыгало в воду. И мало кто поднимался на поверхность. На берег вынесло несколько утопленников, и зрители оттащили их подальше от воды. Едва только стало очевидно, что они мертвы, их свалили неряшливой кучей и побежали назад к воде. Первый уцелевший прошел вброд к берегу и тут же упал на колени в благодарственной молитве. На берег выбросило трех осужденных женщин; они цеплялись за обломок мачты, и он помог им уцелеть, несмотря на цепи на ногах. Солдаты из крепости вошли в воду по пояс, вытащили женщин и арестовали их. Джим видел, что одна из них тучная, со светлыми волосами. Из-под порванного платья торчали голые груди величиной с головки зеландского сыра. Отбиваясь от солдат, эта женщина выкрикнула какую-то непристойность подъехавшему полковнику Кайзеру. Кайзер наклонился в седле и саблей в ножнах так ударил ее, что она упала на колени. Но, глядя на полковника, продолжала кричать. На ее жирной щеке появился яркий пурпурный шрам.

От следующего удара она ткнулась лицом в песок, и солдаты утащили ее.

Джим в отчаянии разглядывал палубу, пытаясь отыскать Луизу, но не видел ее. Корабль высвободился из песка и опять двинулся к берегу. Потом снова прочно застрял и начал переворачиваться. Выжившие женщины скользили по наклонной палубе, одна за другой падали в воду и исчезали в глубине. Теперь корабль лежал на боку. На нем не видно было ни живой души. Наконец Джим заметил отверстие, пробитое сорвавшейся пушкой. Оно было повернуто к небу, и из него вдруг выбралась стройная женская фигура и, шатаясь, встала на ноги. С ее золотых волос текла морская вода. Разорванная одежда едва прикрывала стройное тело. Ее можно было бы принять за мальчика, если бы не полные груди. Девушка умоляюще смотрела на толпу, которая насмехалась над ней.

– Прыгай, наживка для виселицы! – кричали ей.