Утомительный обряд выслушивания соболезнований все продолжался. Под слепящим солнцем люди расходились по крутым дорожкам небольшого кладбища. Леа чувствовала, как по ее спине стекает пот, а платье из плотного черного шелка прилипает к телу. У нее кружилась голова. Вдруг ее потянуло в открытую могилу, захотелось вытянуться в гробу из светлого дуба. Должно быть, в земле прохладно. Она закачалась. Чья-то крепкая рука ее поддержала. Было приятно ощущать, как в нее перетекает чужая сила. Закрыв глаза, она безвольно оперлась на руку этого человека. Она различала вокруг какое-то беспокойное движение, слышала тревожные слова в то время, как ее уводили в тень деревьев у дороги, идущей вдоль кладбища. Голову она опустила на плечо, на которое, ока знала, всегда может без страха опереться.

Как осторожно снял он с нее шляпку с неудобной вуалью, приподнял влажные волосы и расстегнул три верхние пуговицы ее платья! Если бы он сказал ей: «Я увожу вас», она безропотно пошла бы за ним.

— О чем вы задумались?

Выпрямившись, она ответила:

— Об отъезде.

Франсуа Тавернье посмотрел на нее так, будто хотел что-то прочесть в ее душе.

— Зачем вам уезжать?

— Слишком многое напоминает мне о тех, кого здесь больше нет.

— Леа, дайте поработать времени. Я рассчитываю, что и мне оно поможет в моем деле.

— Что это за дело?

— Пока еще слишком рано о нем говорить.

К ним приблизились Камилла, Адриан и Руфь.

— Мы едем домой, Леа. Ты с нами? — спросила Камилла.

Повернувшись затем к Франсуа, она его расцеловала.

— Счастлива снова вас встретить, месье Тавернье.

— Я тоже, мадам д'Аржила. Здравствуйте, мой отец.

— Здравствуйте, Тавернье. Благодарен вам, что вы с нами. Как вы узнали?

— От сестер де Монплейне. Не надеялся застать вас здесь, мой отец. Ни вас, ни месье д'Аржила.

— Тому, что нас не задержали, мы обязаны связям моего брата Люка. Но оставаться здесь дольше было бы неосторожно. Вечером мы уедем.

— Уже! — воскликнула Леа.

— Если пробудем здесь больше, то окажемся в опасности. Сейчас мы возвращаемся в Монтийяк, где мне надо поговорить с Люком и Файяром, чтобы выяснить, как защитить ваши права.

Подошедший Лоран пожал руку Франсуа.

— Счастлив, Тавернье, что могу вас поблагодарить за все, что вы сделали для моей жены. Навсегда останусь вашим должником.

— Не будем преувеличивать. Вы поступили бы так же.

— Конечно, но это не освобождает меня от признательности.

Франсуа Тавернье поклонился, как показалось Леа, не без легкой издевки. Повернувшись к ней, он спросил:

— Вы позволите проводить вас?

— Если угодно.

Опираясь на его руку, Леа спустилась к площадке у церкви, где стояли машины и повозки. Вместе с Адрианом, Камиллой и Лораном она села в «ситроен» Франсуа.

В Монтийяке, во дворе под липами, было приготовлено поминальное угощение. Погруженная в свои мысли Леа оставила Камиллу, свою сестру и Руфь заниматься гостями. Со стаканом в руке она спустилась к террасе.

Двое мужчин вместе наблюдали, как тонкий черный силуэт удаляется по лужайке. Франсуа Тавернье отвернулся первым и подошел к отцу Адриану.

— Отец Дельмас, не согласитесь ли вы показать мне винные погреба?

— С удовольствием, но они очень скромны в сравнении с крупными хозяйствами края.

Двое мужчин подались в сторону выходившей во двор низкой двери.

— Здесь нас не потревожат? — прошептал Франсуа.