— Ты уходишь? — спросила Руфь.

— Да, мне надо побывать в Ла-Реоли.

— Сейчас?..

— Да.

Подошла Камилла.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя проводила?

— Нет, спасибо. Ты мне нужна здесь. Я должна забрать письма и рассказать супругам Дебре, как все прошло в Бордо. Я также хочу их попросить, чтобы они попробовали связаться с дядей Адрианом.

Леа отправилась в дорогу на своем голубом велосипеде.

Все, кто смог, — родные, друзья, соседи — прибыли, чтобы разделить горе обитателей Монтийяка. Несмотря на угрозу ареста, там находились отец Адриан в своей белой рясе и Лоран д'Аржила. К радости матери, их сопровождал Люсьен. Не было только Франсуазы. Когда тетушки в день отъезда в Бордо известили ее, что едут на похороны ее отца, и выразили пожелание, чтобы она отправилась вместе с ними, Франсуаза ответила, что ни за что на свете не поедет, потому что не хочет быть обвиненной в его кончине. Вся в слезах она убежала от них.

Адриан настоял на том, что сам отслужит панихиду, в чем ему помогали Люк и Лоран.

Во время богослужения они забыли обо всем, что их разделяло.

Предупрежденные своими шпионами о том, что двое активно разыскиваемых террористов будут находиться в Верделе, лейтенант Дозе и комиссар Пуансо уже готовились их задержать, когда из Парижа поступил приказ ничего не предпринимать. Люк Дельмас потребовал от своего будущего зятя, подполковника Штрукеля, чтобы тот добился от своего отца запрещения каких-либо акций, пока он будет оставаться в Монтийяке.

Сидя в первом ряду скамей вместе с женщинами семьи, Леа позволила монотонным детским голосам церковного хора убаюкать ее. Она упрекала себя за радость, испытанную при виде Лорана и на мгновение заставившую ее забыть о своей скорби. Накануне, когда тот заключил ее в свои объятия и надолго прижал к себе, ее захлестнуло ощущение покоя и счастья. Из любви к ней он пришел, рискуя жизнью. Столь уверена была Леа в его любви, столь сильное чувство ее переполняло, что она не испытала уколов ревности видя, как вместе с Камиллой он поднимается по лестнице в спальню. Едва вытянувшись на постели, она заснула мертвым сном. А утром ее покоя не нарушило даже счастливое лицо Камиллы.

Мало-помалу она осознавала, что больше ничто не удерживает ее в Монтийяке. Зачем биться за сохранение земли, от которой сам отец отстранился? Лаура только и мечтала о том, чтобы перебраться в город. Продажа поместья позволила бы им приобрести квартиры в Бордо и Париже и жить много лет на широкую ногу. Она могла также сохранить усадьбу, а виноградники сдать в аренду. Ей надо бы посоветоваться с отцом Адрианом и с Лораном. Имеет право голоса и Франсуаза: она старшая и вот уже месяц, как совершеннолетняя. Ничто больше не могло помешать Леа присоединиться к Лорану в его борьбе. Она жила бы рядом с ним, делила опасности совместной борьбы… Не в состоянии молиться, она вставала, опускалась на колени, машинально садилась, вторя действиям присутствующих.

Неожиданно ее сердце забилось сильнее, плечи и затылок будто обдало жаром. Непреодолимое желание оглянуться охватило ее. Она обернулась. Там, в тени, у колонны… У нее возникло глупое ощущение, что сердце сию минуту вырвется у нее из груди. Она отвернулась, глядя только на алтарь. И снова резко обернулась. Нет, это был не призрак. Там стоял Франсуа и смотрел на нее… Почему груди вдруг стали причинять ей такую боль? Почему эта дрожь в паху? Сидевшая рядом Камилла положила ладонь ей на руку. Леа раздраженно высвободилась, опустив голову и закрыв глаза, словно затем, чтобы сдержать нарастающее смятение. В ее мозгу с чрезвычайной быстротой проносились картины самых насыщенных, самых безумных, самых восхитительных, самых страстных мгновений, пережитых ею с тремя мужчинами.