Права качать начал.
— Так мы его заберем? Поучим малость.
— Поехали. — Решительно поднимаясь, я рванулся к выходу.
— Не надо, сами разберемся. — Оттолкнув меня назад на скамью, капитан убедительно заверил: — Нет проблем, сами…
— Ну смотри, — понимающе ухмыльнулся старлей. — Если все в порядке, то какие могут быть вопросы. Мы отчаливаем.
Подождав, когда отъедет машина с проверяющими, Оленин с нажимом еще раз повторил:
— Сами разберемся. Я правильно говорю?
— Неправильно. Не с чем нам разбираться, и так все ясно.
— Ничего не ясно. Скажи мне, что ты хочешь?
— Достать этого молодого ублюдка по имени Стас. Это первое, а второе — завтра вечером откровенно и сердечно с тобой потолковать?
— На какую тему и где?
— Да хоть бы и здесь, часиков в шесть, а тему мы назовем, если ты ответишь мне на первый вопрос: как мне достать Стаса. Только, пожалуйста, не спрашивай, для чего и почему, мне кажется, тут и так все ясно. Со своей стороны обещаю тебя в это дело не впутывать. Мне показалось, ты этого не хочешь.
— Тебе правильно показалось, но какие гарантии ты можешь дать?
— Гарантии пусть тебе дает врач-проктолог.
— Понятно. Стас, как лицо привилегированное, по субботам и воскресеньям ночует дома, только связываться с ним я тебе не советую, можно запросто потерять башку.
— А это уж не твое дело, говори адрес.
— И именно по этой причине адрес я его не знаю. Но из казармы он выйдет часов в одиннадцать, однако этого я тебе не говорил.
— Лады, а теперь обсудим тему нашего вечернего разговора. Она касается той убиенной старушки, чью квартиру мы вместе вскрывали. Ты удивлен?
— Нет, я сразу тебя вспомнил, но зачем это тебе? Чепуха какая-то.
— Возможно, вечером я об этом тебе скажу. А до того времени тебе нужно как можно больше узнать. Кто этим делом занимается, насколько оно продвинулось и какие по этому поводу рассматриваются версии.
— Ну, кто этим занимается, я могу сказать хоть сейчас. Его крутит Серега Лапшин. Кроме этой бабки, у него еще два или три похожих убийства, но пока, насколько это мне известно, все глухо, все вхолостую.
— Ты не торопись, он завтра работает?
— До обеда должен быть.
— Ну вот и отлично, поговори с ним, предложи поближе присмотреться к патронажной сестре, к почтальону, что разносит пенсии, ну, словом, устрой эдакую пресс-конференцию, цель которой — узнать от него как можно больше. Ферштейн?
— Ферштейн-то ферштейн, а только зачем все это тебе?
— Я бывший следователь.
— Я это понял, ну и что?
— Хочу помочь следствию, а при положительном результате и поимке убийцы могу передать тебе лавровый венок.
— Он мне и на хрен не нужен. Своего дерьма хватает. Поменьше бы меня дергали, и на том спасибо, а то, как папа Карло, пашешь по двадцать часов в сутки… Ни выходных, ни проходных. Скоро баба из дому выгонит.
— Наша служба и опасна и трудна… Ну ладно, до вечера.
— Погоди, еще ночь пережить надо. Может, подвезти тебя?
— Не надо, тачку поймаю, бывай.
— Бывай. Да со Стасом-то поосторожнее, а лучше вообще наплюй и забудь.
— Чтобы он во время следующего дежурства опять кого-нибудь избил до полусмерти? Нет, друг, такого не будет.
Во втором часу ночи я приволокся домой и, не обращая внимания на Милкины стенания, помылся и, уже спящий, завалился к ней под бок.
Мой длинноносый козел выпрыгнул в компании двух парней, почти сразу с ними распрощался и стремительно двинулся в мою сторону. |