- Ах ты, шлюха! - верещала хозяйка. - Ты опять нализалась. Сколько же можно терпеть. Нет, ты смотри - она не желает просыпаться! Сергей, растормоши ее! Я эту дрянь наконец выкину к чертовой матери. Мало того, что она надирается, она надирается моим коньяком! Да вставай же ты, тварь немытая, дрянь подзаборная.

Послышался стук упавшего тела, и повисла вопросительная тишина.

- Ой, Сергей, она не дышит. Боже мой, я убила ее. Как же так... Что делать, Сережа?

- Дай зеркальце... Да живая она, напоролась в задницу. Гляди, целую бутылку высосала. Теперь до утра будет лежать трупом. Пусти, я ее в люлю отнесу.

- Слава Богу, ну завтра она у меня получит... Сережа, я в ванную.

На моем горизонте показались персидские тапочки с помпонами. Они продефилировали к шифоньеру. Послышался треск снимаемой одежды, потом уже голые пятки протопали к ванной комнате. Через пятнадцать минут они прошлепали к лежанке и исчезли. На мою грудную клетку слегка надавила пружинная решетка. Я немного отодвинулся правее, с грустью понимая, что рано или поздно на этом месте возляжет мужик. Уже через пятнадцать минут Дьячиха капризным голосом, стуча от нетерпения ножкой, завыла:

- Серж, ну где же ты, лисичка уже в кроватке ждет братца петушка. Она его хочет съесть.

Чтоб вам провалиться, с тоской подумал я. А снизу уже слышался грозный рев:

- Идет серый волк к лисичке-сестричке, несет в штанах петушка-гребешка.

- Скорее, серый волк, а то придет злой хозяин с маленьким ружьишком, не даст мне скушать твоего петушка.

Не волнуйтесь, злорадно подумал я, врубая диктофон, если не увидит, то услышит. Волчишко - омоновец - весил пудов шесть, это сразу определили мои ребра. Я не видел, что они там наверху вытворяли, но, судя по возгласам, что-то из ряда вон выходящее. С полчаса, как лошади на ипподроме, они скакали на моей больной печени. Самое ужасное было в том, что они как будто издевались надо мной специально. Стоило мне отодвинуться левее или правее, их бешеный клубок перемещался следом, трамбуя и взбивая проглоченные днем пиццы. Мне начинало казаться, что их любовная потеха несколько затянулась. Желудок был того же мнения, пицца просилась наружу. Если бы было темно, то, изловчившись, я бы выбрался из-под этой трамбовочной машины, но развратники предпочитали тешиться на свету. Им не было никакого дела до того, что господин Гончаров желает опорожниться. Да, Константин Иванович, в подобной ситуации ты еще не бывал, и поделом тебе! Господи, но почему они так долго? Еще и воют как скаженные. Лисички-сестрички, зайчики-мальчики, тьфу, сволочи развратные. Одна радость - диктофон записывает. Наверное, Дьяконову будет неприятно услышать эту запись. И петушку-омоновцу достанется. И лисичке-Дьячихе перепадет. Слава Создателю, кажется, мучения мои кончаются. Заорав в две глотки, они подходили к наивысшей точке экстаза.

И им вторил требовательный и злой автомобильный сигнал. От удовольствия я рассмеялся вслух. Приехал долгожданный хозяин. Дышать мне стало легче, потому что серый волк тут же упорхнул трусливым воробьишком, а неудовлетворенная лисичка поплелась отмывать грехи. Я вздохнул с облегчением и тихонько проверил запись. Получилось отлично.